– Что Побег-то сразу?! – возмутился Дудочник, потому как ему самому не хочется бежать вместе со своим напарником. – Он тупит, вот он пусть за рудой и сам бежит. Он же громче всех тут орал, что не отдаст уголь новому порядку, что лучше сам его сожжёт! Вот и пусть, в одну морду, и строит печь, да пережигает весь свой уголь в чугун!

– Печь! – хлопнул себя по лбу Чижик.

В этот раз никто не кричал: «Ну, тупой!» Народ степенно разбрёлся по своим норкам, взлетели жала ломов, взмахнулись лопаты, выбрасывая породу из ямы.

– Ну, наконец-то, – вздохнул я. – Я уж думал, что ты никогда не догонишь. Но, быстрый ты наш, за раствором всё же сбегать придётся. Мы его завтра, как застынет полностью, будем на прочность испытывать.

– А сколько принести? – кивнул Чижик, подбирая свои штаны и сапоги.

– Немного, – пожимаю я плечами.

– «Немного» – это сколько?

– Немного это немного, – вздыхаю я.

– Ну, тупо-ой! – ревут два десятка глоток, подгоняя бегущего Чижика, так и не успевшего натянуть штаны.

Но шутки над легкомысленным княжичем на этом не закончились. Котлован под шахтную печь был готов, нам подводами стали подвозить песок, глину, известняк, щебень и даже цемент в плетёных коробах, проложенных мешковиной. К тому времени мы уже окончательно забазировались около собственного места работ – нам сделали пять десятиместных палаток. Но нары в них мы соорудили не только разборными, но и двухъярусными, как раз для напарников. Получилось, что четыре палатки были жилыми, ибо чем теснее, тем теплее, ведь палаточные печи ещё не сделаны, а одна палатка моя. Штаб, комната планёрок и инструктажа, кают-компания, гостиная. Одним словом, большая свободная палатка.

Забазировались мы основательно – с выравниванием ландшафта, с побеленными негашеной известью валами и рвами, с отхожим местом, той же негашеной известью пересыпаемым, у нас этой извести, что гашеной, что негашеной, завались, больше чем у полосатого кота гуталина. С умывальниками и баком для воды, с коновязями и навесами для хранения кормов и инструмента. С отсыпанными гранитным гравием тропинками и дорожками, окаймлёнными белыми габаритами-поребриками. С охраной, воротами, КПП. И с пропускным режимом соответственно. Пропуск биометрический. Незнакомую морду в незнакомую морду бить можно, пускать нельзя.

И, конечно, со своим камнем-уловителем на столбе, куда мы без него?! В него теперь сливаются наши радости от успехов и печали от забот, хотя надо было в него Мамкоёку, Чижику и Пизани сливать силу. Пизань вообще смехотворную. Но от Чижика толку ненамного больше, но это отдельная тема. Но силу их насухо откачиваю я. Это мои бараны, и я их дою!

Ну и сам я для камня этого абсолютно прозрачный. К пущей злости хозяина этого камня. Небось, всю головушку свою тёмную сломал над разгадкой моего феномена. Ну, ничего! Переживания его полезны для «общего дела», так быстрее камни заряжаются, увеличивая мощь и ёмкость такого феномена, как «закрома родины».

Так вот, возвращаясь к нашим «баранам» и «башням», раствор, производимый новым порядком, нас никак устроить не мог по своим прочностным характеристикам.

Нас вообще много что не устроило, вот ведь привередливые мы, смертники! Нам, например, надоело носить грунт и другие сыпучие материалы мешками и корзинами. Потому мы сделали тачки и настилы-дорожки для них из досок (потом вся долина покрылась такими мостовыми и стала бегать с тачками).

Всё же у меня больше мужики, чем бойцы. Бойцами они только учатся быть, а вот копать, строгать, вырезать, шить, кроить, строить и даже ковать уже умеют. Всего-то надо было отобрать и рассортировать их по способностям. И к кузнецу в помощь больше не посылаю всех подряд. Только Лосана и ещё троих. Заодно и сами они в кузнечном мастерстве поднатореют. Нам свой собственный кузнец и самим не помешает. А вот по дереву, камню и кости выбор умельцев был много шире. Почти каждый, кроме «прилипал», знал и умел работать по дереву, не грозя самому себе отрубить пальцы или хвост.

Тачки делали сами. Как и почти всё остальное. У нас самоокупаемость и хозрасчёт. Полная автономность и несознанка. Даже если в данный конкретный момент это и кажется неразумным, всё одно всё сами! Только то, что мои не смогут никак или смогут очень и очень нескоро, если вообще смогут, это и делают профильные мастера. Например, оружие и доспех. В этом вопросе самодеятельность не к добру.

Лень было часто бегать за водой – добыли бочку, поставив её на колесо. Тачка с бочкой. Потом добыли большой бак для хранения воды. И сменные водовозы бегают от источника до лагеря в качестве водопровода для смертников. А для работы воду возили с реки, на ней, именно на речной воде, почему-то, раствор получается крепче и схватывается быстрее. А родниковая вода всё же вкуснее.

Сейчас вот готовили основание под самодельный кран-журавль. Для облегчения поднятия грузов. Лень спины надрывать при погрузке-выгрузке грузов и время терять на пересыпку сыпучих материалов лопатами и деревянными вёдрами. Захотелось мне подводу выгружать самосвалом, поднимая краном её за один конец. Конструкционные материалы для этой грузоподъёмной придумки только собираем. Самая большая проблема – скобяные изделия и кузнечные заготовки. И объяснить кузнецу, что же именно тебе нужно, порой много тяжелее, чем добиться от властей «аренды» его, мастера, его кузни и добыть материалы для изделия.

Для замешивания раствора сначала было сделали бетонную ванну в земле, но сейчас в ней только делаем глиняное молочко и растворяем в нём известь, а раствор будем замешивать в громадной бочке, поставленной набекрень на деревянные ролики. С перилами. В движение бетономешалка будет приводиться мускульной силой ножного привода бегущего по ней человека. Или человек, нескольких. Там посмотрим. Всё лучше, быстрее и удобнее, чем лопатами.

К нам приезжал крайне симпатичный, неповторимой гармоничности и красоты пассажир смирного ослика. Осмотрел всё, нашёл прогресс объекта удовлетворительным, но для того, чтобы дело стало хорошим, освободил нас от выпаса его ослика целым десятком.

Но я настоял.

У меня имеются некоторые индивидуумы, которым крайне полезно будет поносить хвостик этого ослика, послушать, о чём в присутствии уродца народ балакает, как «красавец» их строит в шеренги по-трое, да на ус намотать. Потому как «души прекрасные порывы» – это просто здорово, конечно, а вот знания о том, как же на самом деле управляется совокупность этих крайне мерзких, тупых, эгоистичных, алчных, лживых и ленивых тварей, что принято называть «людьми»