Шрифт:
Закладка:
– Аркон, ты не молчи. Мне перед смертью очень хочется узнать, насколько я балбес! – Ярослав вспомнил, как добрый бог Сет посылал его за кулоном и обещал наградить. Чёрт, как Ярик мог так поверить первому встречному богу!
– Расскажи свою версию появления веры в богиню Лексану и разделения на кринийцев и галов. Ведь, я так понимаю, официальная версия, которую я услышал, не совсем правдива?
– Правдива? Там нет вообще правды. Это история для простых гиронцев. Когда наступил кризис, то бог Сет предложил выход. Если на алтаре определённым образам принести в жертву гиронца, то выход энергии будет на два порядка больше, чем если скачивать с него всю жизнь эту энергию. Но, принеся в жертву живого разумного на алтаре, алтарь заражают – он больше не сможет передавать и принимать просто энергию. Только жертвенную. Попробовали. Выход энергии был просто колоссальный. Мы закрыли все свои потребности. Сначала таких алтарей было всего несколько. Но кого отправлять на алтари? Те, кого можно было отправить на алтарь, быстро закончились. Мирная жизнь с тотальным контролем – откуда взяться большому количеству преступников? Кто помог? Правильно, Сет! Это он подкинул мысль о передаче власти сразу двум братьям-близнецам с разделением на два государства. Потом – противостояние, в котором будут участвовать миллионы гиронцев. Причём они искренне считали, что именно их дело правое. Ещё бы, если официальная пропаганда твердит, что твой сосед хочет тебе зла. Кроме того, произошло разделение религий. Кринийцам дали Лексану. Как? Да просто. С помощью Сета. Правда, алтари всё равно были алтарями Сета, только назывались алтарями Лексаны. С них часть энергии уходила неизвестно куда, потому что молились-то не Сету, а Лексане. Вот тогда решено было, а вернее это Сет предложил, принести богиню в жертву на алтаре. Это как-то перебрасывало энергию последователей Лексаны на алтари Сета. Сет сам не появлялся на планете, но внедрялся в жрецов и с помощью этих аватаров подготовил жертвоприношение. Вроде бы, всё шло нормально, энергии море, в противостоянии сгорают слишком активные граждане, спецслужбы бодаются, заодно подбирая жертвы на алтарь, население всё одобряет, так как идёт война с подлым врагом. После принесения Лексаны в жертву на алтаре, часть её духа отделили и засунули в особенным образом обработанный алмаз. Большая же часть духа богини Лексаны пошла в алтарь. При добавлении в алтари духов и подключении других алтарей оказалось, что мы получили очень мощную штуку. Алтари заработали в десятки раз лучше! Мгновенная выдача всего, что знали духи, мгновенные расчёты и многое другое. Правда, сделали мы это без ведома Сета, а он, когда узнал, сразу запечатал даже те несколько порталов, через которые общался со жрецами, и перестал выходить на связь.
– Понятно! – Ярослав вспомнил суперкомпьютеры своего мира и попытки создать искусственный интеллект. – Стоп, но ведь вы сдаёте энергию? Зачем? Я так понял, что алтарь под храмом заражён жертвоприношениями?
– Дети, – глухо произнёс Аркон. – Их нельзя поддерживать энергией жертв. Только амулеты и артефакты. Ну, алтари и духов тоже. Для живых эта энергия не подходит почему-то. Вернее, для взрослых – это проявление агрессии и всех низменных инстинктов, а для детей – апатия, суицид, болезни и смерть. Детские уровни наполняют энергией, отданной галами и кринийцами, и дети живут, но, как только выходят наружу, начинают чахнуть. Мы предполагаем, что часть жертвенной энергии есть на планете теперь везде. Для взрослых это тоже яд, но они могут с этим жить, а дети нет. Вот поэтому я и пошёл в Биотех. И я нашёл документацию по технологии создания монстров. В той разработке есть ключ, как изменить детей. Просто кис и гроков изменяли по сложному алгоритму при помощи знаний, вытащенных из Лексаны. А на начальном этапе это были домашние животные, которых держали простые гиронцы. МАЛЕНЬКИЕ и ДОБРЫЕ! А получилась вот такая хрень, убивающая магов и обладающих силой, убивающая даже жрецов, убивающая простых галов и кринийцев, мутов , даже, убивающая друг друга! Осталось понять принцип, и мы, возможно, сможем изменить детей. Значит, у нас появиться шанс на выживание. Иначе нам всем конец.
– Слушай, а чего ты стал таким откровенным? – с запоздалым подозрением спросил Ярослав.
– Я всю жизнь молчал и притворялся, всю жизнь хитрил, интриговал, а в итоге что? – помолчав, начал Аркон. – У меня нет семьи, женщина, которую я любил, была убита, а я даже ничего не сделал. Я оправдывал себя тем, что всё делаю для процветания гиронцев, государства, выживших, а оказалось, что это всё иллюзия. Понимаешь, я понял только сейчас, что если нет фокуса, конкретных живых, которых ты любишь, которых ты ассоциируешь с этим государством и всеми живыми, то всё оказывается ложью. Нельзя любить государство, если нет ни одного гражданина этого государства, за которого ты можешь умереть. Да и выговориться перед смертью хочется. Умирать мы будем трудно. А главное – ни за что, а это обидно в двойне.
– Ну, мы пока не умерли. Я больше пыток боюсь. Как там нас пытать перед смертью будут? – со страхом и бесшабашностью стал спрашивать Ярик.
– Нет, не будут, потому что незачем. Дух всё равно отправят в алтарь, значит знания все сохраняться, – устало произнёс Аркон.
– Так ведь вопросы надо духу правильные задавать? А как они узнают... – с болезненным любопытством начал спрашивать Ярослав.
– Всё отработанно. А с духом... можно потом тысячи вопросов задать. Есть методики. Не бойся, малец. Задавай другие вопросы. Так будет легче, – в голосе Аркона чувствовалась небольшая поддержка и сочувствие.
– Слушай, а вот эти эксперименты с плавлением духов, ты в них каким боком? – любопытство Ярика пересилило страх.
– Да никаким, просто их проводили в лаборатории, где я был куратором. Естественно, я взял документы и почитал. Хотя всё произошло намного раньше, чем я стал там служить, всё равно чтиво было интересным.
– И в чём суть эксперимента?
– Понимаешь, у
