представить их в русле философии XX века, в том числе своей собственной. Вышло и немало его собственных, оригинальных трудов. Главным во всех смыслах оказался его ранний труд, написанный еще в 1927 году, – «Бытие и время». В этом трактате, задуманном как развитие философии Гуссерля, но ставшем в итоге оригинальной работой, Хайдеггер высказал большинство тех тезисов, которые и составили его вклад в философию.

Лично мне в сравнении с ярким полумистическим трактатом Витгенштейна труд жизни маститого немецкого философа показался более размытым и общим. Тем не менее именно «Бытие и время» не раз признавалось главным произведением мировой философии первой половины XX века.

У Хайдеггера почти не было близких друзей (если не считать преподавателей философии из других немецких университетов). Журналистов он и вовсе не мог терпеть, поэтому за всю жизнь дал лишь два больших интервью: оба после войны. Однако у всех людей есть свои слабости, это известно. Я направил философу телеграмму, в которой представился главой крупного издательства в Италии (союзника нацистской Германии) и выразил готовность перевести ему аванс за перевод и публикацию в Италии серии его книг. Я также попросил дать мне краткую личную аудиенцию, в ходе чего я мог задать несколько вопросов.

Во избежание проблем с полицией, а также подозрений самого философа мне пришлось одеться по последней итальянской моде того времени, запастись пачкой удостоверений, а также говорить на немецком с сильным акцентом.

Хайдеггер встретил меня на небольшой железнодорожной станции, сухо поприветствовал, с удовольствием принял от меня чек и, не пригласив меня домой, предложил подняться по пологой живописной тропинке на цветущий соседний холм. Весна полностью вступила в свои права: светило яркое солнце, было уже так тепло, что мне пришлось нести мое легкое пальто в руках.

Вначале речь вскользь, дипломатично зашла о политике. Мой собеседник посетовал на тяжелую затянувшуюся войну и выразил надежду, что планы скорой высадки английских войск в Сицилии, о чем сейчас писали все газеты, останутся лишь выдумкой репортеров. Я ничего не ответил.

– Господин Хайдеггер, спасибо за возможность пообщаться лично. Я знаю, что немногие этим могут похвастаться. Мы гордимся тем, что первыми выпустим ваши работы у нас. В то же время я предвижу некоторые сложности читателей в понимании сути ваших концепций. Обычно в таких случаях мы пишем краткое, понятное предисловие, чтобы облегчить им задачу. Я знаю, что ваш главный труд посвящен попытке разгадать великую Тайну Бытия. Как вы к этому пришли и что конкретно вы вкладываете в данное понятие?

Философ шел, сосредоточенно глядя себе под ноги, заложив руки за спину. После паузы он ответил:

– Я не вполне понимаю, зачем вы, журналисты, вечно пытаетесь все упростить. Поймите же наконец, что философы пишут свои труды сложно и длинно не потому, что не умеют писать коротко. Вы же не просите Гете набросать конспект «Фауста» на двух страницах, не так ли? Читайте работы целиком. Там нет ничего лишнего. Впрочем, если вы настаиваете, попробую объяснить кратко.

Мимо нас пролетели две зеленоватые птицы, едва не задев шляпу моего спутника того же цвета.

– Вряд ли в истории было много людей, прочитавших и тщательно проработавших, с карандашом в руках, такое огромное количество философских трудов с древности и до наших дней, как я. По сути, на это я потратил большую часть всей моей жизни. И вот что интересно. Если подсчитать, какое слово, понятие, термин во всех этих сотнях, тысячах философских работ от Платона до наших дней встречается чаще всего, то на первом месте будет слово или понятие «есть», «быть», «являться», «существовать». Каждый философ множество раз использует слово «бытие». Самое парадоксальное то, что ни один философ в истории даже не пытался дать хоть какое-то определение этому понятию. Что есть Бытие? Когда мы говорим, что что-то «есть», что в точности это означает? Поразительно, но, когда я задумался над этим вроде бы простым вопросом, мне пришлось начать с чистого листа.

– Мне кажется, это очевидный вопрос. Бытие – это все то, что есть. Мир, который нас окружает.

– Проблема в том, что то, что нас физически окружает, это лишь крошечная часть всего действительного Бытия. Я начинаю свой трактат отрывком из одного из диалогов Платона с другим античным философом. Тот спрашивает Платона о том, что тот имеет в виду, когда говорит, что нечто существует. В ответ гениальный Платон признает, что доказать реальность присутствия, бытия, существования вообще чего бы то ни было в этом мире крайне сложно, если вообще возможно.

– Тема понятна. Но что в ней может реально содержаться, кроме игры философских терминов?

– Я не люблю разжевывать суть сложных концепций на детских примерах. Хотите разобраться в философии по-настоящему? Изучайте ее серьезно, глубоко. Но если вы настаиваете, приведу пример. Скажите, пожалуйста, какое сейчас время года и который сейчас час?

Я с удивлением посмотрел на часы и быстро ответил:

– Сейчас, разумеется, весна. А время – ровно час дня.

– Спасибо. А теперь поясните мне, пожалуйста. Существует ли весна? И существует ли час дня?

Вопросы философа был неожиданными, поначалу я даже немного растерялся. Тот улыбнулся.

– Разумеется, многочисленные признаки прихода весны мы наблюдаем повсюду. Распускаются растения, щебечут птицы, становится тепло. Но где в этом всем прячется сама весна? Укажите мне на нее пальцем! То же и со временем. Вы видите положение стрелок ваших часов. Но вы не видите и, разумеется, не можете видеть само время. Оно есть везде, и при этом времени нет нигде.

– Каково в таком случае выше собственное определение Бытия?

– Я обычно не даю определений. Любые ярлыки не помогают нам разобраться в сути, а только ухудшают наше понимание явлений. Делают неподвижным, засохшим то, что на самом деле живое, гибкое, постоянно меняющееся.

– Хорошо. Но с чего-то ведь надо начать?

– Верно. Начало было самым трудным. Чтобы хоть как-то подступиться к этой вечной непостижимой тайне, я разграничил понятия «Бытие» и «Сущее». Разница между ними тонкая и местами трудно уловимая. Но для простоты объясню так: Сущее – это физический окружающий мир, а Бытие – это восприятие, картина этого мира в уме главного создания, вершины деятельности Творца – человека. Только человек во всей Вселенной способен мыслить. Это значит, что он может находиться как в Сущем, так и где-то еще: в мире своих мыслей, образов, фантазий. Однако, как бы далеко мысли и образы в уме человека ни уходили от реальности, между Сущим и Бытием всегда остается крепкая, неразрывная связующая нить. Догадываетесь, что это?

– Я читал ваш трактат и знаю из него, что этой связью, в вашем понимании, является время.

– Да. Независимо от того, где мы находимся: напряженно всматриваемся в нечто происходящее