Шрифт:
Закладка:
— Ты сможешь, Аид тебя дери! Нет никаких сомнений, ты сможешь! Только пообещай мне сейчас! — настояла она.
— Хорошо. Обещаю, если это будет в моих силах, — неохотно проговорил я.
Не люблю разбрасываться обещаниями. Тем более если не уверен, что смогу их выполнить. Вот что сейчас у нее на уме? Отмщение «Стальным Волкам»? Для этого вряд ли она стала бы вытягивать из меня обещание. Ведь Талия знает, что я собираюсь уничтожить «волков» за Айлин. Она явно желала что-то другое.
Глава 4
Светящийся человек
— Ты очень сильный маг, Саша! Пизд*ц какой! Даже не могу поверить, что такое возможно! Ты убил Родерика! Правда же? — она повернула голову в сторону сарая, на крышу которого тоже перекинулось пламя.
И под навесом загорелся какой-то хлам, наверное, старое тряпье, из-за чего несло вонючим дымом.
— Кто такой Родерик? — полюбопытствовал я, догадываясь, кого имеет в виду баронесса.
— Маг в шляпе. Бл*дь, как можно не знать⁈ О нем в газетах писали! Говорят, он один из лучших в Москве. Несколько раз в Ржавке показывал чудеса! Когда меня сюда привели, Варга предлагал ему меня трахнуть. Бл*дь, ненавижу! Пидор он! Урод! Сказал Родерику, что я хорошо сосу и в жопу всем даю. Трепло, сволочь, мразь конечная! Я ни с кем никогда из них не была, кроме Лиса! Он это прекрасно знает, а говорит обо мне такое! — из ее глаз снова потекли слезы, заблестевшие в красных всполохах пожара. — А этот Родерик тоже мразь конченая! Заешь, что сказал? Сказал, что я — жирная свинья, годная только на шашлык. Мне так хреново стало после этого! Из-за его оскорблений они решили меня порезать. Все начали свиньей называть. Особенно Рамос за это уцепился. Сказал, что мои куски будут жарить на костре и заставят тебя сожрать, когда ты придешь. Больше всего жалею, что не я его убила. У меня уже был нож, только твой светящийся зверь опередил. Обидно, бля!.. Все, не хочу думать об этом! Голова сейчас лопнет! — Она закрыла лицо ладонью здоровой руки, сжала его пальцами, словно пытаясь содрать кожу. Но тут же снова ударилась в свежие воспоминания: — Когда вышли с тобой из этого сарая, смотрю лежит Родерик! Козел, сука, без головы! Шапка его дурацкая рядом валятся в крови. Так ему и надо! Маг он сильный, как все считают, но теперь знаю, пидор конченый. Это же ты вылечил его сволочную голову? Скажи, «да»!
— Да, — без особого желания признал я. — Талия, дай сюда левую руку. Все это обсудим потом. Сейчас важнее не его голова и всякое прочее, а твой палец. Ты не хочешь его потерять? Все, давай руку, — настоял я. — Немного потерпи, будет больно.
Я осмотрел ее почти отрезанный палец. Сустав неприятно белел в обрамлении окровавленной плоти. Я закрыл глаза, пытаясь максимально обезболить, ослабляя нервные импульсы, идущие от руки. Отключать ее нервные центры не стал — это всегда скверно сказывается на заживлении и чревато сепсисом.
— Какой, Аид дери, палец⁈ Мне плевать на пальцы… — бормотала госпожа Евстафьева, глядя на языки пламени, иногда появлявшиеся за углом — пожар разрастался.
Я не слушал баронессу. Нашел самый чистый край в ее лохмотьях и рывком отделил длинную полосу ткани.
— Вообще псих что ли⁈ — возмутилась Евстафьева, едва удержав на себе импровизированную одежду. — Давай еще ты меня здесь раздень и трахни!
— Спокойно, ваше благородие. Палец сейчас обвяжу. Хотя бы так, — я осторожно приподнял ее средний палец, направляя его на законное место.
Баронесса вскрикнула, дернула рукой и разразилась матами. Они не прекращались, пока я фиксировал палец, завязывая узлы. Имелось опасение, что может случиться заражение, хотя я старался решить эту проблему, по максимуму накладывая целебные заклятия — они делали рану практически стерильной. Еще имелась большая надежда на Артемиду, вернее на ее племянника — Асклепия. Хотя он часто имел отношения с Герой, Артемиду он почитал особо и прислушивался к ней с гораздо большим желанием, чем к жене Перуна, и уж тем более больше, чем к своему отцу — с Аполлоном у них отношения разорвались еще до Троянской войны.
— Вот так, дорогая. Теперь нам нужно скорее попасть к хорошим целителям или хотя бы жрецам Змееносца, — я даже не представлял, к кому сейчас в эти поздние часы обратиться.
Служба «Крылатых слуг» дежурит круглосуточно, но в Шалаши они вряд ли полетят. Говорят, был давний случай, когда их вызвали сюда какие-то негодяи, мужчину-врача убили, а двух девушек изнасиловали. Виманы с автоматическим пилотом сюда так же не летали, поэтому нам требовалось выбраться отсюда, дойти хотя бы до начала Елисеевского, куда можно вызвать какой-то транспорт.
За этими мыслями я забыл об обещании, данном баронессе. И она до сих пор не озвучила, что она так страстно желает от меня.
— Потом к целителям. Дай закурить, — сказала Талия, глядя на перевязанную руку.
— Извини, но нет. Сигарет нет. Сгорели вместе с курткой, — я выглянул из-за угла, чтобы лучше видеть объятую пламенем пристройку и пояснил: — В сумке была часть моих вещей. В спешке ее там оставил. Хорошо, хоть бумажник остался, — я хлопнул по заднему карману брюк. — Давай так, — я отстегнул от ремня эйхос, — сейчас я оправлю сообщение…
— Подожди, — перебила она меня. — Ты дал обещание, что сделаешь кое-что для меня. Еще пообещал, что не бросишь. Так или нет?
— Да, сделаю, если это будет в моих силах, — согласился я, удивляясь ее перемене в ее лице, голосе, глазах. Она словно стала другим человеком, за один вечер превратившись из беспечной, жадной до развлечений девчонки, в серьезную девушку, устремленную к непонятным мне целям. Не знаю, надолго ли с ней такая перемена. Может быть лишь до тех пор, пока не пройдет боль в теле, и не улягутся мучения в душе. — Вообще, с чего ты решила, что я могу тебя бросить? — выразил я удивление. — Я же прорывался сюда к тебе не для того, чтобы потом помахать ручкой со словами «дальше сама».
— Я не об этом, — она стиснула зубы, глядя на огонь. — Жесть, как хочется курить. Никогда так не хотелось, — потом повернулась ко мне и с горечью произнесла: — Я о том, что меня оттрахали во все дыры, как последнюю шалаву. Может ты, Елецкий, этого еще не понял? Знаю, парни не любят таких девочек. Сейчас я себя чувствую, как грязная старая
