Венгерские дворяне часто приглашали офицеров моего отряда, и меня самого в гости. Соблюдая существующие этикет, я разрешал такие визиты своим подчиненным, но сам не ездил: приглашения были от не слишком знатных особ. Впрочем, я посещал поместья, особенно заслуженных дворян, особенно отметившихся симпатией к России, но делал это так сказать, в рабочем порядке, во время рабочих поездок.

Но на этот раз приглашение поступило от лица весьма значительного, в некотором роде ключевого.

Землевладелец этих мест, граф Иштван Орбан прислал своего младшего брата уведомить, что устраивает приём для дворянства киштершега, и приглашает на него меня и моих офицеров. Что же, дело полезное и нужное, и я с благодарностью принял.

Посланцев такого уровня следует принимать с почётом, что я и сделал: молодого графа проводили ко мне в кабинет, расположенный на первом этаже передвижного дома, установленного на колёсной базе и буксируемого трактором. Жилые комнаты, которые занимают я, мой начальник штаба и командир турецкой части отряда, полковника, со знаменитой в мой время фамилией Эрдоган, находятся на втором этаже.

Вошедший в кабинет молодой человек мне понравился: рослый, широкоплечий, с атлетической фигурой брюнет, с располагающей улыбкой на красивом лице. По моде своего круга он носит усы и бакенбарды. На голове — вариация на тему канадки, или как её называют здесь, аннинской причёски. Смотрю и удивляюсь: похоже, молодой граф является предком главы Венгрии из моего будущего, Виктора Орбана — сходство поразительное, разве что с поправкой на возраст.

— Ваше сиятельство! — учтиво кланяется молодой человек, произнося слова русского языка с небольшим акцентом — Я счастлив, передать Вам приглашение от моего брата и всей нашей семьи, на приём и бал, по случаю начала сбора ополчения.

— О! надо полагать, ваше сиятельство также участвует в ополчении? — спрашиваю я — Впрочем, вопрос излишний, я вижу, что Вы уже в военной форме.

— Совершенно верно, я также в ополчении, мне, как офицеру, имеющему боевой опыт, поручили командовать гусарским полком из трёх эскадронов.

— Я вижу, в венгерском ополчении принята форма по русскому образцу?

— О, да! Мы сочли за благо последовать последней военной моде. Особенно удобны новые знаки различия в виде погон, петлиц и нарукавных шевронов. Но как видите, мы выбрали несколько иную форму погон, дабы подчеркнуть свою уникальность.

— Да. Это весьма разумная мера, она предостережёт от многих недоумений.

Я угостил молодого графа и его сопровождающих обедом, и мы расстались вполне довольные друг другом.

В назначенный день я в сопровождении пятидесяти офицеров своего отряда прибыли к дворцу Орбанов, представляющий собой вполне солидный замок, причём не какой-то декоративный, а вполне пригодный к обороне.

Дабы блеснуть своим современным техническим оснащением, приехали мы на двух автобусах, в сопровождении четырёх грузовиков с солдатами: у нас тут война, и вероятно столкновение с рейдовой группой противника, а для того захват или уничтожений командования вражеского соединения был бы роскошным подарком.

В парке, примыкающем к замку, устроены две зоны отдыха: для простолюдинов и для аристократов, гостей хозяина. Зоны грамотно разнесены в пространстве, между ними две стены густого кустарника и две аллеи, по которым патрулируют гайдуки хозяина поместья.

Контролируя размещение солдат конвоя, краем глаза я заглянул на ту часть парка, где гуляют простолюдины и нашел, что всё тут на высшем уровне. В ямах, обложенных камнем, устроены огромные жаровни, над которыми вертятся на вертелах бараньи и бычьи туши. Свиных туш не узрел, может потому что в гости ожидаются союзники-магометане. На столах разнообразное угощение, кастрюли с кашами и похлёбками, в одном месте я учуял венгерский гуляш. Вино гостям наливают из немалой бочки, уж не знаю, как её сюда доставили: бочка это в рост человека. Тут же играет оркестр, а рядом, на выложенной камнем площадке, танцуют местные парни и девушки, в праздничных нарядах. Очень много мужчин в возрасте от двадцати до сорока, в форме ополченческого гусарского полка. Что любопытно, все вооружены, и сабли свои носят умело, привычно. Надо полагать, большинство из них имеет опыт военной службы, да и вообще — мадьяры известные кавалеристы вроде наших казаков, только намного лучше — они служат в кадровой кавалерии, а не в иррегулярной. Да и вообще они законодатели моды в этой области: гусария чисто венгерское изобретение.

На господской площадке угощение изысканней и разнообразней. И вино подано не в одной бочке, а во множестве бутылок на столе и в маленьких бочонках на специальных поставках. И оркестр здесь полноценный, даже рояль стоит на низенькой сцене под парусиновым пологом, где расположились музыканты.

Мужчины, в подавляющем большинстве были в офицерской форме, уже знакомой мне по молодому графу, пригласившему на этот праздник. В штатском платье были только совсем молодые юноши, инвалиды без рук или ног, и старики. Значит, патриотический порыв местного дворянства действительно велик, раз мужчины и не думали косить от службы.

Дамы были в лучших своих нарядах, драгоценностях и самой искусной косметике: женщины прощались со своими мужчинами, и желали оставить себя в памяти возлюбленных в самом привлекательном виде.

Как положено в таких случаях, офицеров, прибывших со мной, представили благородному собранию, и отпустили в свободное плавание, а я и полковник Эрдоган остались при графе Орбане в качестве почётных гостей.

— Премного наслышан о вас, граф Булгаков. — заговорил гостеприимный хозяин, когда первоначальная суета схлынула, мы уселись на чрезвычайно удобных стульях, а слуги подали нам бокалы с лёгким золотистым вином.

Доселе из венгерских вин я пробовал лишь Токай, да вино имени какого-то серого монаха, так что это пробовал с интересом, и был немало восхищён его вкусом и ароматом.

— Надеюсь, меня характеризовали не в слишком чёрном свете? — улыбаюсь я. Мы говорим по-турецки, поскольку этот язык знают все присутствующие.

— Вопрос непростой. — улыбается граф Орбан — Друзья о вас говорят с восторгом, а враги считают исчадием ада.

— Последнее также следует считать лестной характеристикой. — замечает Эрдоган, и поясняет — Врагам естественно ругать нас за то, за что превозносят друзья.

— Справедливо. — Орбан отвешивает поклон Эрдогану — Однако, я продолжу. Мой дом оборудован чудесными сантехническими устройствами, купленными в России, и изготовленными на ваших, граф Булгаков, заводах. Позже я желаю провести с вами деловые переговоры о строительстве подобных заводов на моих землях. Однако сейчас идёт война, и я хочу договориться с вами о переделке ружей венгерской армии на казнозарядное заряжание и о поставках нам ваших волшебных капсюлей.

Турецкий полковник навострил уши, а Орбан продолжил:

— Я понимаю, что состав начинки капсюлей есть государственная тайна, но ведь капсюли вы продаёте, не так ли?

— Продаём. Полагаю, Его императорское величество даст соизволение на поставки капсюлей союзникам. Но позвольте вопрос, граф: где вы собираетесь производить переделку ружей?

— В городке Хайдуканаш у меня имеется большая оружейная мастерская, где работает шесть мастеров, а также до полусотни подмастерьев и мастеровых. Я полагаю именно там производить переделку ружей. Что вы думаете о таком плане?

— Недурно. Но вы упустили из виду, что переделывать ружья нужно не только для вашего полка, а для всей армии Венгрии. Теперь вы видите разницу масштабов, дорогой граф? И разницу доходов также. Вы вполне можете взяться перевооружить свой полк на собственный кошт, но венгерская армия состоит из дивизий, корпусов и армий. Я считаю, что вы вполне можете взять подряд на таковую работу.

Орбан задумался. Задумался и полковник Эрдоган.

— Действительно, ваше сиятельство, под таким углом зрения я вопрос не рассматривал. Что вы можете предложить?

— Помилуйте граф, но для меня сей разговор явился полнейшей неожиданностью, как и для полковника Эрдогана, и я бы желал взять некоторую паузу для осмысления вопроса и определения собственных возможностей в решении ваших запросов.

— Хорошо. Приношу свои извинения, господа, я не должен был начинать серьёзный разговор во время праздника, поговорим позднее. — склонил голову граф Орбан.

— Что вы! Какие могут быть извинения? Граф, вы являетесь вельможей весьма высокого ранга, и для вас не существует праздников и выходных. Вы ежесекундно на государственной службе. То же касается его высокоблагородие полковника Эрдогана и меня самого. Но мне действительно следует решить, чем я могу помочь вам в благом деле. Заранее скажу, что полностью поддерживаю ваш план, и вопрос лишь в сроках и масштабе его реализации.

Лицо графа Орбана посветлело:

— Ещё раз приношу извинения, ваше