Улыбнувшись, я слегка киваю:

— Добрый день. Какая неожиданная встреча, — я стараюсь говорить тихо, создавать впечатление болезненности.

Хлоя с подругами переглядывается, в её глазах вспыхивает азартное любопытство.

— Действительно, неожиданная! — восклицает Хлоя. — Госпожа Льяна, позвольте принести вам свои глубочайшие соболезнования. Я прошу прощения за то, что напоминаю о боли, но я не могу промолчать. Ваши родители… такая потеря для нас всех.

Её подруги кивают как китайские болванчики.

— Благодарю, — сглатываю я.

Мне становится по-настоящему нехорошо. Меня буквально выворачивает от отвращения к положению, в котором я оказалась, к тому, что я делаю. Выдавать себя за погибшую, врать, что родители были бы рады, что жизнь продолжается. Мёртвым всё равно, но я чувствую себя какой-то осквернительницей.

Де Мракаю я лгала спокойно…

— Крепитесь, госпожа Льяна. Уверена, ваши родители гордились бы вами.

— Да… Именно поэтому я хочу стать следующей владетелницей де Ривей, — киваю я. — Моя тётушка согласилась помочь и стать моим официальным опекуном, пока я не достигну двадцатипятилетия. Сегодня я впервые после болезни вышла на улицу. Мы ездили, чтобы я подала прошение.

Неужели эта чепуха кому-то интересна? Хлоя и её подруги слушают с восторгом. Не факт, что восторг искренний, но то, что после расставания они перемоют мне все косточки — факт. Хлоя не стесняется засыпать меня вопросами, довольно беспардонно, но, удивительное дело, фразы она строит так, что не придраться.

Я отвечаю, скармливаю байку, что сбежала от сильных запахов и собиралась подождать тётушку в оранжерее.

Подружки Хлои подхватывают нить беседы, активно сочувствуют.

И я не сразу понимаю, что мы уже не стоим, а куда-то все вместе идём, точнее переходим от одной витрины к другой. Вот так, наверное, людей и похищают — заболтали, закружили, затянули. Нет, мы всё ещё в “Бертоне”, даже на том же этаже, но успели свернуть на параллельную торговую аллею. Я оглядываюсь. Должна ли я вернуться? Но Черис хотела, чтобы я наоборот влилась в тусовку.

— Паучий шёлк! — про меня Хлоя временно забывает.

— Подделка?

— Крис, это “Ла-стиль”, какая подделка?

О, наконец-то я узнала, кто из двух блондинок Кристен.

В витрине на бархатной подушке лежат белоснежные перчатки. На мой взгляд они самые обычные, атласные, и причины ажиотажа я не понимаю. Разве что… Хлоя что-то заподозрила и проверяет мою реакцию? Да нет, перебор.

— Госпожа Льяна? — оборачивается блондинка без имени.

Я пожимаю плечами:

— Не интересно.

Хлоя и Кристен с заметным сожалением отвлекаются от перчаток. Я хмурюсь — почему они отнеслись к пустому замечанию как к указанию?

Сказанного не вернуть, и мы идём дальше, минуем очередное кафе. Моё внимание привлекает следующий салон. Витрины как таковой нет. Стеклянное окно закрыто тяжёлой чёрной портьерой, и на её фоне выставлены пузырьки с цветной жидкостью. Вероятно, продажа магических пятновыводителей и прочих полезностей?

Хлоя наклоняется к моему плечу:

— Шепчутся, что Изабель Мон собиралась выписать себе в мужья тёмного эльфа и именно здесь делала переливание крови. Настолько неудачно, что уже второй год не выходит из дома.

Я откровенно не понимаю, как замужество связано с переливанием крови, зато осознаю, насколько мой новый мир отличен от родного, несмотря на внешнее сходство.

Ах да, новое открытие — помимо людей, сильфов и фей здесь водятся тёмные эльфы. А раз есть тёмные, то по логике должны быть и светлые.

— Бывает, — неопределённо откликаюсь я, и внезапно меня озаряет, по крайней мере на первый взгляд идея кажется гениальной и я её воплощаю незамедлительно, не тратя времени на здравые рассуждения. — Тёмный эльф… О вкусах спорить бесполезно, да? Но, говоря о мальчиках…, — я понижаю голос. — Когда я с тётей приехала подавать прошение, то столкнулась с господином де Мракаем.

Хлоя, ты ведь поделишься со мной сплетнями, не так ли?

У девушек глаза вспыхивают будто прожекторы, и я понимаю, что попала в цель.

— Ах, господин Ариэль де Мракай? — с придыханием повторяет Крис и становится похожа на ушибленную в самое сердце фанатку, а такие о своём кумире обычно знают больше, чем всё.

— Господин Ариэль… де Мракай, — вторит Хлоя, и в её глазах тоже появляется поволока мечты и романтики.

— Он такой мрачный!

— Такой нелюдимы!

— Такой холодный!

— Такой злой!

— Говорят, он убил прошлого Премьера.

— Говорят, он убил ваших…, — девочки резко замолкают и начинают моргать с такой скоростью, будто надеются поднять ветер, который меня унесёт.

И как прикажете реагировать? Расплакаться естественная реакция, но глаза сухие, да и не стоит проверять поводок на прочность — репутация плаксы лишь отдалит меня от вступления во владение де Ривей.

Рассердиться?

— Моих родителей? — спокойно переспрашиваю я самым мрачным тоном, на который хватает моих невеликих актёрских способностей.