Шрифт:
Закладка:
Я распахнул дверь, ожидая увидеть изгаженный кровью и краской пол да простенькое убранство в стиле студенческого общежития, но картина меня встретила совершенно другая. Местечко было куда больше, с окном, через которое виднелась стена дождя, узорчатым ковром и дорогой мебелью. Людей здесь не было. Подумав, я прикрыл за собой дверь и нащупал выключатель — ту самую кнопочку, благодаря которой зажигались местные светильники. Удобно — и почему у меня на родине таких нет?
Большая кровать с балдахином, которая выглядит несколько инородно, низкий стол посреди комнаты, окружённый шестью подушками, несколько дорогих вещей… О! Что я говорил о вазах? Они тут явно в ходу. Правда, что это за торчащие веточки, никак не возьму в толк. Ну, раз уж местным такое нравится…
На одной из стен висел набор мечей в одинаковых ножнах синего цвета. Все они были замысловато украшены начищенным серебром и имели необычную изогнутую форму. Я приблизился и взял в руки один из тех, что был сверху — короткий меч, на рукояти которого была выгравирована крохотная надпись, оформленная как печать. Хаттори. Это имя владельца или того, кто создал это оружие?
Я обнажил лезвие, глядя на наточенную сталь, блестящую и отражающую моё собственное лицо, как зеркало. От клинка веяло энергией — той самой не-магией, которую я пытался развить.
Ну что ж, у хозяина этой комнаты всё равно полно таких же — разве что, другого размера. Я пожал плечами, мысленно извиняясь за воровство, и просунул меч под ремень брюк. Он всё равно был достаточно свободным, а больше эту находку приткнуть и некуда.
Почему-то на ум пришло слово вакидзаси. Что бы это значило?
Не найдя ничего интереснее меча, я вышел из комнаты, не забыв выключить свет. И снова я в темноте — тут-то почему нет никакого освещения? Вздохнув, я отправился исследовать здание дальше. Ну не может же здесь быть так много тупиков — равно или поздно я найду свою комнату, да?
«А вот и нет,» — сказала судьба, гаденько посмеиваясь. Свою комнату я не нашёл — успел миновать всего один поворот, когда наткнулся на трёх мужиков, сосредоточенно вскрывающих одну из запертых дверей. Может мне в жизни хоть один раз повезти? Я огляделся. Богатый же дом, где чёртова охрана-то?
Один из мужчин глянул прямо на меня. Затем толкнул кого-то из напарников и прошептал:
— Хозяйский пацан. Возьмём живьём.
Как я уже говорил, просто невероятное везение. Я хотел отбиться — правда хотел, но тело Сабуро, тоненькое, как спичка, голодное и лишённое магии, отказалось подчиняться. Я успел заехать первому приблизившемуся по лицу, отскочить и потянуться к мечу, когда прямо в меня уткнулось дуло пистолета.
Понятия не имею, что это за штука такая. Это всё разум Сабуро — сирены в голове взорвались, крича громкое «тревога, тревога, тревога», так что сомневаться, что я сдохну, если продолжу сопротивление, не пришлось.
А сдыхать я пока не хочу. Рано мне. И вообще, у меня тут вторые восемнадцать — умирать вот так просто стыдно!
— Сдаюсь, — выдохнул я, поднимая руки.
Но по морде мне всё равно дали. Да ещё и меч отобрали — эй, я сам его только что украл!
— Норико!
— Мария!
Девушки обнялись, пока Кирилл Вяземский обсуждал что-то со своей охраной. Он бросил взгляд на свою дочь и покачал головой. И всё же, больше всего она хотела встретиться со своей подругой. Не будь в Оясиме этой девочки из клана Канэко, Маша и не подумала бы сопровождать отца в этой поездке. Сама мысль навестить дом Кикучи была ей противна — это было одной из причин, что здесь, возле отеля, пути Вяземских и расходились.
Кирилл Антонович выбрал самое охраняемое место в городе. Как его единственная дочь, девушка из одного из самых знатных родов Российской Империи, Маша всегда была подвержена опасности. Одна беда — она толком этого не осознавала. Она редко уезжала из главного дома, всегда была окружена десятками охранников и имела невероятную уверенность в себе — в конце концов, она с самого детства занималась боевыми искусствами и развивала свою духовную силу, чтобы, как и все её владельцы, внести свой вклад в борьбу с монстрами и демонами, годами терроризировавшими человечество.
И всё же, Маша была молодой и наивной. Кирилл Вяземский знал, что в этом возрасте кажется, будто тебе всё по плечу, и не мог не беспокоиться.
— Маша, — позвал он. — Ты уверена, что будешь в порядке?
— Ты слишком обо мне беспокоишься, — заявила младшая Вяземская, отрываясь от Норико. — Я же не ребёнок. Езжай, разорви наконец помолвку с этим Кикучи. Я уж как-нибудь дождусь тебя. Мы ведь не на разных концах света — просто разные части города!
— Хорошо, — отозвался Кирилл Антонович. Наверное, он и правда слишком много думал — ох уж это неспокойное отцовское сердце. — Я позвоню вечером.
— Папа! — Мария вспыхнула. — Не нужно!
Мужчина вздохнул.
— Дима тоже говорил, что не нужно, что он взрослый. А потом его чуть не убили в Штатах. Четыре раза за два дня.
— Но мы же не в Штатах, — закатила глаза Мария. — И я никуда не уйду из отеля. Мы с Норико посмотрим фильмы, поиграем во что-нибудь, вот и всё.
«Не в САСШ, да? — подумал Кирилл Антонович, на секунду прикрыв глаза. — Опасно так думать. Но не думаю, что в доме Кикучи ей будет безопаснее».
Наконец мужчина уехал в сопровождении десяти человек. Мария и Норико остались на пороге отеля и переглянулись.
— Ну, с чего начнём? — сверкнула тёмными глазами Канэко.
— Думаю, я бы поглядела, остановился ли здесь ещё кто-нибудь интересный, — улыбнулась Мари. — Я слышала, родственник британской императрицы должен быть в Оясиме. Где ему быть, если не в лучшем отеле Токио? Думаешь, он хорош собой?
Норико вздохнула. Кажется, её подруга была немного легкомысленной не только онлайн. И не скажешь, что когда нужно, она показывает коготки.
— Похоже, дома тебе было скучно.
Мария дёрнула плечом.
— В последнее время никаких новых знакомств.
Под скучающими взглядами охраны, девушки порыскали тут и там — отель был огромным, и разных помещений здесь было полно. Затем Мария без всякого стеснения выловила горничную и (конечно, за некую сумму) узнала, что некий именитый британец действительно был здесь на
