Шрифт:
Закладка:
Силы были на исходе. Говорят, что русские много пьют. Да если бы вы знали, сколько пьют англичане! А финны?! Эти оставляют после себя не номер, а настоящий свинарник. В тот день из нашего отеля как раз выезжала группа финских туристов, а ведь высокий сезон! Пришлось срочно подготовить номера для новых постояльцев. Все вылизать, но главное – запах. Амбре после финнов в номерах то еще. Вот я и выдохлась.
Хотелось лечь и уснуть. Ни о чем не думать. Девчонки звали в ночной клуб, но я подумала, что в таком состоянии усну даже под светомузыку. И решила отказаться. К тому же деньги. Ждать, что кто-то из парней закажет выпивку? Я сегодня уж точно не в форме.
Такси остановилось метрах в пяти от меня, и я двинулась было к нему, когда буквально мне на руки свалился тощий парень. Весь его вид говорил: помогите! Мне бы ноги сделать, глядишь, была бы сейчас в шоколаде. Не покатилась бы моя жизнь по наклонной. Но мы, провинциальные девушки, сердобольные. Москва за восемь лет сделала меня до крайности подозрительной, но так и не смогла сделать жестокой.
Поэтому я подхватила парня и практически понесла его в такси, благо весил он немного. Пашка на время пришел в себя и смог назвать мне адрес. Так я познакомилась с его мамой, которая назвала меня ангелом. Вскоре я переехала жить к ним. Пашка оказался москвичом.
Удача, спросите вы? Первое время я тоже так думала. Пока мне в голову не пришло: а почему это его мама такая ласковая? Москвички не больно-то любят, когда их сыновья женятся на «деревне». Да еще и на горничных. Таких, как я, невесток встречают в штыки. А тут «дочка», «ангел», «Бог послал». Да еще и забеременела.
Тут уж меня просто стали на руках носить. Секрет оказался прост: Пашка был наркоманом. А я – наивной дурочкой. Моя свекровь отчаялась дождаться внуков, поэтому меня холили и лелеяли. Тяжести поднимать запрещали. Свекровь пахала с утра до ночи на двух работах – героическая женщина.
Такой героизм меня сразил, и я тоже впряглась. А Пашка… С переменным успехом, как говорится. В моменты просветления он клялся, что завяжет и будет лечиться. Но, увы! Бывших наркоманов не бывает. Мало кому удается вырваться. Даже рождение дочки Пашку на подвиг не вдохновило. Зато вдохновило свекровь взвалить на свои плечи и третью работу.
Так мы и жили. Вместе вкалывали, вместе ревели, вместе растили ребенка. Этот период своей жизни я вспоминаю с теплотой, несмотря на беспросветную бедность. Ребенок требовал больших расходов, а из отеля я уволилась. Ну кому нужна беременная горничная?
Мне пришлось сидеть с ребенком, на мужа-то я малышку оставить не могла. Один раз попробовала. Когда вернулась спустя пять часов, Пашка валялся в отключке. И где он только раздобыл эту дрянь! Мы ведь все отобрали, дверь заперли, а ключи унесли!
Клялся ведь, что завязал! Потом мы со свекровью выяснили, что Пашке наркоту через балкон передавали. Мой благоверный веревку с деньгами спускал, благо невысоко: третий этаж. А обратно «дурь» в пакетике. Деньги, кстати, он у меня украл. И ведь узнал как-то, что у меня есть заначка! Вынюхал, что ли? Ломало ведь его. Нашел!
В общем, муж лежал в отключке, а дочка сидела на подоконнике. И как она только туда забралась, такая кроха! За папкой полезла, видать. И понравилось. Хорошо, свежо. Окно было приоткрыто. Спасло мою малютку только чудо. И то, что я вернулась. Свекровь-то работала до глубокой ночи.
Больше мы Пашку с ребенком не оставляли. В ломке он был психический, а под кайфом ко всему безразличный. Полностью уходил в себя. Что ему ребенок на подоконнике, когда он там ангелов видел? Или чертей? Я не спрашивала содержание Пашкиных глюков, ни краткое, ни подробное.
Так прошло три года. Все вроде бы наладилось. На Пашку мы со свекровью махнули рукой: пропащий человек. Дочку устроили в ближайший садик, благо москвичи. Мне бы, дуре, не только прописаться, а и брак оформить. Думала – успею.
Не успела. Пашка очень уж быстро сгорел. Однажды он исчез из дома, вроде бы к друзьям пошел, а позвонила мне полиция. В общем, передоз. Обычное дело для наркомана со стажем. Я не особо горевала. Ну, какой из наркоши муж? А вот свекровь… Сын он ведь ей, единственный. Для себя родила. Святая женщина! Всю семью на своих плечах тащила: сына-наркомана, сноху-деревенщину, внучку.
Погибла она нелепо. Ступила на переход, не заметив, что «человечек» моргает, а на светофоре зеленый сменился желтым. Глаза застилали слезы.
А тут эта… «Яжемать». Везла дочку на бальные танцы. Торопилась очень. Сколько раз замечала: мужики-водители пропускают женщину на переходе. Матерятся, но притормаживают. А бабы не всегда. Вот и эта не притормозила. Вся в себе: занятая. Там же приз дожидается, да кавалер дочкин нервничает!
Свекровь умерла сразу, не мучилась. А я за неделю потеряла двух близких мне людей и почву под ногами. Потому что брак мы с Пашкой так и не зарегистрировали. Он редко бывал вменяемым, а уж вменяемым настолько, чтобы дойти до загса… В общем, я все тянула. Но кто ж знал? На свекровь надеялась, что завещание на внучку составит. К тому все и шло.
А дальше нагрянули родственники. О существовании которых я до этого дня и не подозревала. Когда мы нуждались в помощи, они делали вид, что Пашки моего не существует. А вот когда появилось наследство… Московская квартира! Да, старая пятиэтажка, но зато в хорошем районе. От метро близко, да и до центра – рукой подать.
Квартира в ЦАО! Отдать ее какой-то деревенщине?! Да Пашкин ли это ребенок? Она же гулящая, его гражданская жена! А он был наркоманом. Оправдания своему сволочизму всегда найдутся.
Короче, у свекрови обнаружился брат. Родной. А у брата – ушлая жена. С мужиком мы еще могли бы договориться. Увидев мою дочку, он сказал:
– Чего уж там. Живите.
Но вмешалась эта крашеная сучка. Денег много не бывает, сами знаете. И поперли аргументы: гулящая, наркоман. По документам все было чисто – квартира их, законных наследников. Возможно, я могла бы отсудить Пашкину часть. А деньги где на адвоката? И кто я такая? Москвичи, они ушлые, у них все схвачено. Вся Пашкина родня встала на сторону наследников, и они навалились на меня сообща, человек десять. Затравили. Запугали. Звонили постоянно. Оскорбляли.
В общем, мне велели выметаться. Мужика задвинули вместе с его добротой, а меня дружно дожали. Квартира на сдачу в ЦАО, да еще и у метро стоит дорого. Сейчас эту пятиэтажку, по-моему, снесли. По программе реновации. Я как-то мимо проходила, всплакнула. Вспомнила те годы моей жизни, которые казались такими тяжелыми, а на самом деле были счастливыми. У меня имелась семья и крыша над головой.
И вот почти в двадцать девять я очутилась на улице с маленьким ребенком на руках. Что было делать?
Я позвонила маме, потом подружкам. Мне предстояло все начать с нуля. Даже штампом о браке не разжилась. Да хоть бы о разводе. А так даже не разведенка. Гулящая с прицепом. Совсем уж безнадежный случай. А вы спрашиваете, как я оказалась на такой работе!
Оказалась.
А деньги растворились в воздухе
Начальнику угро Снегин позвонил тут же. Но ответили не сразу. Оно понятно: конец недели, поздний вечер, завтра пятница-развратница. Рабочий день должен заканчиваться на работе. Но телефон майор все-таки взял.
– Чего тебе, Снегин? – нелюбезно спросил он.
По тому, как тщательно начальство выговаривало слова, Снегин понял, что оно снимает стресс самым доступным и привычным способом. О котором лучше не думать. Потому что при одной только мысли о выпивке Снегина опять замутило. Почти неделя прошла, а тошнота не пропала! И в самом деле, аллергия.
– У меня это… Нашел я, короче.
– Миллион баксов? – сострил майор. – Поздравляю.
– Спасибо. Пока только след. Номер от машины, на которой преступники увезли деньги. Он мне на голову упал, номер этот.
Майор невольно задумался. И в конце концов решил, что перебрал, а звонок Снегина ему только снится. И в самом деле, сюр. Труп лицом в яично-рыбном салате, хамоватый бармен, упавший на голову незадачливому оперу номер от машины, на которой растворился в воздухе миллион зеленых. Не хватало только «белочки», и майор уставился в темный угол, отыскивая там напряженным взглядом рыжий хвост.
– Вы тут? – на всякий случай спросил Снегин, поскольку пауза затянулась.
– Тут – в смысле где?
