В кабаке Ромы не было. Я немного пометался по залу, заглянул в кухню, потом кто-то показал пальцем на дверь, и я вышел на улицу. Опять темно, опять ночь, каждый день одно и то же, сапожники, а не программисты! Не видно ж нихрена... А, не, вон, пустой треугольник поодаль белеется. Пустой треугольник палит наличие игрока или непися, но также сообщает, что ты ему нахрен не нужен.

Я побежал по дороге, пару раз повернул. Ишь ты, далеко убежал, скотский выпердыш. А ведь мы с ним земляки! И как я раньше не подумал? Пусть и херь какую-то слушает, но ведь русскую! А за рубежом русскую херь (и даже не херь) вообще никто не слушает. Я, пожалуй, был там даже популярнее многих наших заслуженных и талантливых. Ну ещё бы, сколько бабла-то вбухано. Да мои песни в Штатах и Европах крутились чаще, чем рекламные ролики.

Рома плакал. По-настоящему. Навзрыд. Как сучка. Но меня потрясло не это. А то, что Рома сидел на бетонном прямоугольнике фундамента. Мне потребовалось время, чтобы это осмыслить.

— Ты чего, дом, что ли, строить начал? — спросил я.

— Уйди! — крикнул Рома.

— Хренасе, ты упоротый. Фундамент заложил... Ещё, небось, денег заплатил?

— Ну нет, блин, за «спасибо» положили! Чё тебе надо, Мёрдок? Уйди!

— Не, не уйду. — Я отвлёкся от созерцания чужого налаженного быта и перевёл взгляд непосредственно на Рому. — Пошли, Ромыч. Уболтал, я тебя беру.

— Куда? — Рома даже реветь перестал от удивления.

— Ну куда можно взять человека? В задницу, блин! Собирайся, пошли, будет репетиция.

— Нахер! — Рома начал отползать. — Сгинь, психопат!

— Такие психопаты, как я, сами по себе не исчезают. Вот если б атомный взрыв или что-то подобное — тогда да. А так — даже не проси. Чего ты разнылся? Пошли, работа ждёт! И работы — вагон.

Рома опять всхлипнул:

— Ты это из жалости, да?

— В смысле? — переспросил я, пытаясь нащупать внутри себя хотя бы тень жалости. А, вот, нащупал. Денег жалко — аж глаза слезятся. Братец — гнида. Только Рома тут вообще ни при чём.

— Потому что я, типа, облажался, — снова начал подвывать Рома. — Они меня освистали, Мёрдок.

— А ты на что-то другое надеялся?

— Да, блин! Я думал, хоть здесь, где можно качать навыки, смогу что-то из себя представлять. А я — чмо и ничтожество.

— А ну, отставить самобичевание! — нахмурился я. — Сразу распределим обязанности. Стебать и гнобить тебя буду я. У тебя будут другие функции в нашем дружном коллективе. Если ты, мать твою, рэпер — будешь в барабан стучать, на это-то у вашего брата ума хватать должно. А там прокачаешь навык, будешь херачить — чисто Ларс Ульрих.

— Мёрдок, ты не понял... Я раздавлен. Я уничтожен! Они готовы были убить меня. Они бросили в меня кружкой с пивом!

— Да, это я видел.

— Всё. Со сценой покончено. Навсегда! Я изменю класс. Нахер всё это.

Тут я не удержался. Сделал шаг вперёд и влепил Роме пощёчину.

Предупреждение: применение насилия вне квеста. Второе предупреждение повлечёт за собой штраф.

Ишь ты какая — штраф! А как тут без насилия, а? Вот и я считаю, что никак.

— Ты чё? — заорал Рома, выпучив на меня глаза.

— Больно? — заорал я тоже. — А будет больнее! Это жизнь, привыкай. Да если бы я бросал дело своей жизни каждый раз, как меня посылали со сцены нахер, я бы никогда ничего не добился!

Я, конечно, так и так ничего не добился, но это сейчас было неважно.

— Я ничтожество и бездарность! — не сдавался Рома.

— И что? А я, по-твоему, кто? А?! Смотри на меня, мать твою, и говори, кто я! Я — Мёрдок, самый крутой чувак в мире, ничтожество и бездарность, непостижимый размер эго которого может соперничать только с величиной его циклопического члена. Может быть, я и неудачник, но мои яйца дают свет соседней галактике, и тамошние обитатели поклоняются моим яйцам, я это точно знаю. Я, чёрт подери, бог! И я протягиваю тебе свою божественную длань, чтобы привести тебя на вершину Олимпа, где тебя озарит сияние лучей славы. Мы прославимся на весь мир! Ты и я, как Саймон и Гарфанкел, как Лу Рид и Джон Кейл!

— Я даже не знаю, кто это...

— А какая, к чёрту, разница? — Я заврался так, что аж вспотел, но Роме нужны были положительные эмоции.

Красноречие: +1

— Идём! — Я протянул руку и заодно применил навык Убеждение. — Я покажу тебе дорогу к счастью.

— А как же они? — беспокоился Рома. — Все эти... Они плевали на меня, смеялись надо мной. Я не знаю, как показаться им на глаза, они ведь меня... меня...

— Рома! Кто они такие? А? Я скажу тебе, кто. Они — публика. Зрители. Слушатели. Потреблядь обыкновенная, серая биомасса, годная лишь на то, чтобы кормить червей. Они — наша сортирная бумага, мы берём их, когда нужно вытереть жопу — больше в них нет никакого смысла. Мы — гении, мы — творцы. Я говорил тебе, что мои яйца освещают соседнюю галактику? Когда ты найдёшь свои и узнаешь, чем занимаются на самом деле они, ты будешь приятно удивлён. Мы созданы, чтобы творить, чтобы своим творчеством трахнуть самое небо. Чтобы боги, рыдая, на коленях сползли сюда, к нам, и молили о продолжении. Вот кто мы такие, Рома. Вот для чего мы родились. И ты больше не будешь лить слёзы из-за того, что сказал о тебе какой-то хомяк, просравший все мозги в интернете ещё при жизни. Даже если этих хомяков — целая толпа.

Красноречие: +1

Убеждение: +2

Да ладно тебе, угомонись. Я так хоть целые сутки могу, вообще не напрягаясь.