Шрифт:
Закладка:
— Стой! — заорал Стэфан, но я уже грудью наткнулся на невидимую стену и, отлетев назад, упал на бок.
Меня накрыла волна тошноты, я справился с ней, вскочил, рассерженно тряся головой, но незадачливого убийцы уже и след простыл, лишь хлопнула дверь тамбура.
— Кому говорил «стой»! — рассерженно рычал амнис. — Совсем ослеп, мальчик! Темное начало нарисовано на полу! Такого, как ты, это может и убить! Хорошо, что он не успел начертить знак полностью, иначе ты бы изжарился!
— И без тебя знаю! — огрызнулся я, все еще ошеломленный тем, что столкнулся с одним из изначальных магов и раздосадованный, что эта сволочь умудрилась сбежать.
Я с мрачным видом посмотрел на черные полосы, испортившие прекрасный магарский ковер. Незаконченный лотос и цапля, вписанная в многоугольник — точно такая же печать Изначального огня, правда горящая, когда-то лишила меня свободы на долгие годы.
Я поднял с пола свою шляпу, на ходу отряхнул испачканную тулью, водрузил себе на голову и поспешил назад. С этой глупой погоней я непростительно забыл об Эрин.
В моем вагоне из соседних купе выглядывали испуганные, побледневшие пассажиры, все спрашивали друг у друга, что произошло и почему стреляли. Кондуктор-мяурр со вздыбленной шерстью и выпущенными когтями, пытался их успокоить. Мне он тихо сказал:
— Простите, чэр, но на станции придется вызвать жандармов.
Я остался бесстрастен. Заглянул в свое купе. Красотка Эрин пропала, а красномордый здоровяк лежал с воткнутым ему в сердце стилетом.
Глава 3
Центральный вокзал
— Сегодня не твой день. Один идиотский поступок за другим.
— Ты злишься потому, что тебе не дали выспаться? — я чувствовал раздражение от всего случившегося.
— Нет! Я злюсь исключительно из-за того, что ни один из этих криворуких господ тебя не убил! Иначе я бы давно уже обрел свободу и не торчал здесь с таким…
— Осторожнее, амнис! — в моем голосе появилась сталь. — Я не в настроении.
— Извини… хозяин, — тут же сбавил тон Стэфан. — Но разве ты не видел, что девушка та еще штучка?
— Видел. Если она невеста, а те грубые ребята — женихи, то мне становится страшно за таинство брака.
Нападение, попытка убийства, стрельба, маг и убийство, и это все за неполных десять минут. Таинственная Эрин появилась и тут же исчезла, оставив после себя труп одного из своих преследователей. Кто она на самом деле? Чего хотела? От кого убегала? Кто на нее напал? И почему она так внезапно ушла?
Можно строить догадки до бесконечности, но все они — песчаные замки на морском берегу. Ответов я все равно не получу. Лучшим вариантом было бы забыть это маленькое дорожное приключение как можно скорее. Выкинуть из головы всю случившуюся суету, как жвилья через окно.
Но у меня не слишком получалось. Во-первых, я по природе своей любопытен. Во-вторых, крошка Эрин привлекла мое внимание. Она была интересной. Казалось, в этой девушке есть что-то такое… живое, что ли? Да, пожалуй, именно это слово. Рядом с ней впервые за семь с половиной лет я почувствовал, что пробуждаюсь и становлюсь прежним собой. Тилем эр’Картиа. Таким, каким его знали до событий, случившихся на вилле «Черный журавль».
Эрин, таинственная девушка с карминовыми губами, была слишком непохожа на Клариссу и дам из высшего света. И, признаться честно, мне бы хотелось увидеть ее еще раз.
Я достал часы, покачал их на цепочке перед глазами, глядя на гравировку на крышке.
«Тилю, в которого я всегда верил, несмотря ни на что.
Порой я чувствую себя большим подлецом. Я принял подарок, но так и не нашел в себе сил прийти и извиниться перед ним за те слова, что сказал ему после того, как славный судья Дикстоун огласил решение Палаты Семи.
Откинув крышку, я посмотрел на стрелки. Никогда не опаздывающий «Девятый Скорый» впервые за свою историю задерживался на несколько часов.
После случившегося, паровоз остановился на первой крупной станции — Лайльеге, и за дело принялись господа из Скваген-жольца. Перво-наперво они все оцепили, провели тщательную проверку, но Эрин и усатого мага и след простыл. Оставалось лишь предполагать, как им удалось покинуть несущийся на всех парах поезд.
Синие мундиры допрашивали пассажиров, в том числе и меня. На мое счастье, кондуктор подтвердил, что я всего лишь жертва обстоятельств и не причастен к убийству того господина. Пока поезд стоял, рабочие со станции успели поменять стекло в моем купе, убрали труп, вынесли окровавленный ковер. Машинист ка-га шипел и плевался кипятком почище парового котла.
— Возмутительно! — верещал он, подпрыгивая перед жандармом и явно считая, что это действие придаст ему значительности. — Такая задержка! Дайте! Дайте справку с печатью, иначе профсоюз оторвет мне голову!
Стэфан тихонько фыркнул, возвращая меня к действительности.
— Что? — не понял я, перестав смотреть в окно.
— Тот жвилья. Его глаза. Клянусь Всеединым, они были крайне изумленными, когда ты принял Облик. Он явно не ожидал от тебя ничего подобного, мой мальчик.
Надо думать. Каждого жителя Рапгара с самого детства учат одному простому правилу — по возможности не задирать лучэров с красными и янтарными глазами. Это старая кровь, сохранившая в себе память предков и, в отличие от остальных Детей Мух,[18] способная использовать и Облик, и Атрибут. Лишь Всеединый знает, кем они станут, когда вы нападете, и что они с вами сделают.
Все остальные чэры — свежая кровь, дети лучэров и людей, утратили древнее знание. И с ними можно уже не быть настолько вежливыми.
Мои глаза не алые и не желтые — они пепельные, но кровь моего отца оказалась сильна. У меня есть мой Облик и есть Атрибут. Конечно, им далеко до того, что имеется у Данте или того же Князя, но порой и этого достаточно, чтобы выиграть схватку. К примеру, в такой день, как сегодня.
Я выглянул в окно.
Мы уже проехали окраины Рапагара и Вольный город и теперь, миновав разветвление железнодорожной колеи, уходящей налево, к туннелю, проложенному под Холмами, приближались к вокзалу.
Рапгар, это огромное чудовище, раскинувшееся на двух берегах морского фьорда и окрестных островах, западной оконечностью упирающееся в пресноводное озеро Мэллавэн, вырастал из-за горизонта бесконечными домами, дорогами, постройками и трубами далеких заводов
