и Законодатель для него. Конечно, это все не есть знание, но вера. Однако альтернативные варианты веры, которые мы рассмотрели параллельно (не единый Бог, спящий Бог, несовершенный Бог), явно проигрывают выведенной на среду библейской версии.

Далее мы часто будем употреблять сочетание: библейский Бог. Под этим станем понимать просто духовный портрет, духовный образ литературного персонажа определенной книги. Библию станем рассматривать как любую книгу с повествовательным сюжетом. У этой книги есть главный Персонаж. Его мы и называем здесь библейским Богом. Это – определение понятия. Дальше нам предстоит рассмотрение вопроса: а разумно ли верить в такого библейского Бога? А тот бог, в которого мы готовы поверить, похож ли он на библейского Бога?

Конечно, такое наше отношение к библейскому Богу можно признать не уважительным, но у апологетики вообще нет другого выхода. Она и призвана обосновать то, что для слушателя не является ни фактом, ни авторитетным суждением (хотя бы для автора оно и являлось авторитетным). Поэтому и наша стартовая позиция выбирается не в русле церковного учения, а рядом с нашим слушателем (который временами будет и оппонентом).

Слушаем самозваных «прокуроров»

Доводилось ли вам слышать от разных атеистов, что лучшей хрестоматией по атеизму является Библия, в особенности – Ветхий Завет? Кстати, именно это собрание книг, написанных на иврите, для многих верующих и неверующих является заодно и хрестоматией по антисемитизму. Ненавидеть Израиль и его Бога люди учатся по Библии. Это не словесный парадокс, это просто факт жизни. Сначала надо зафиксировать и признать его. Потом попытаться найти ему объяснение.

Теперь настало время выслушать подробно претензии неверующих людей к библейскому Богу. Этих претензий довольно много и они переплетаются между собою, трудно поддаваясь систематизации. Еще сложнее будет и возразить на них «по пунктам», отделяя одну претензию от другой, ибо все они, как мы сказали, переплетаются между собою.

Главная проблема у библейского Бога в глазах Его отрицателей: это Его антропоморфизм. Почему Бог Библии столь человекообразен, столь многогранно отражает все человеческие свойства, включая даже страсти? То Он творит мир, и считает, что сотворил его хорошо, а затем вдруг раскаивается в этом своем творческом деле и погружает мир в убийственные воды потопа. Затем избирает одних людей в свои любимчики, а других проклинает. Чтобы спасти свой избранный народ, легко допускает геноцид против его противников – своими ли собственными средствами, или же руками избранников. Но и своих избранников мучает какими-то странными и безумными мелочными предписаниями, вроде правил кашрута: что и как можно употреблять в пищу, а чего (кого) нельзя. Как нужно устроить Его походный храм – со всеми мелочами вплоть до крючков и реек. И все это говорит библейский Бог. А затем уже в Новом Завете, в апостольские времена заводится речь о проклятии Закона, о том, что нет необходимости держаться за все заповеди Пятикнижия Моисеева, которых раввины насчитали аж 613 штук. Почему Бог Библии столь по-человечески непоследователен: то навязывает правила (причем практически бессмысленные), то никак не может освободить людей от рабства этим правилам…

Неудивительно, если все это наводит на мысль, что библейский Бог, именно как литературный персонаж книги, придуман людьми. При этом, существует ли в реальности Бог, какой-то другой, не похожий на библейского персонажа, или Он не существует совсем – не столь уж велика разница. В том и другом случае служение библейскому Богу объявляется делом бессмысленным. Если Он есть, но не сумел (не захотел) пробиться к людям сквозь библейскую выдумку, то как может требовать себе поклонения, если Он даже не объяснил, что это такое. А уж если Его и вовсе нет, то тем более все ясно.

Сопряженная с этим антропоморфизмом проблема заключается в том, что библейскому Богу предъявляют длинное, морализаторски подкрепленное обвинение в жестокости. Неимоверное количество убийств в Библии возводится к Божьему благословению или даже повелению. Одно завоевание Израилем земли хананеев чего стоит! Для чего Бог допускает столько жестокости, включая совершенно не мотивированную жестокость?

Еще одна проблема у Ветхого Завета видится в том, что почти что до времен Самого Иисуса Христа не ведется серьезный разговор о потустороннем мире и о вечных воздаяниях, о душе (бессмертна она или нет?) о рае и об аде. Есть некий шеол, царство мертвых, но о нем практически ничего неизвестно. Почему или для чего вроде бы религиозная книга настолько безрелигиозна? Умер человек, отправился в шеол – и сгинул. Сравните с другими религиями, где даны описания царства богов, описания посмертных странствий людей, как люди обожествляются в этих странствиях. Захватывающее чтение! И вдруг такое смертельно скучное, вплоть до материализма скучное, как бы религиозное учение по самому важному религиозному вопросу. Почему библейский Бог так ничего внятного не говорит о будущей вечной участи человека?

Указанные претензии к библейскому Богу являются главными, но, возможно, нами при этом нечто упущено. Сознательно откладываем в сторону вопрос о вечности мучений для грешников. Пока у нас выписаны претензии именно к Ветхому Завету. В Новом Завете Бог и Отец Иисуса Христа раскрывается так, что указанные выше проблемы либо снимаются вовсе, либо существенно притупляются в остроте своей постановки. Проблема вечности мучений остается и в Новом Завете и требует особого и дальнейшего рассмотрения, на основе разбора уже выдвинутых и перечисленных нами претензий к Богу Авраама и Моисея.

Отметим, что все перечисленные нами обвинения библейскому Богу выдвинуты очень давно, еще в античные времена. Античные язычники, то есть, не евреи, читали Ветхий Завет – и получали совершенно одинаковое впечатление: портрет библейского Бога их смущал и отталкивал. Так неизбежно рождался гностицизм. Так он рождается и до сего дня. В стан гностиков люди приходят, читая именно Библию, и ужасаясь от первого прочтения. И лишь потом они находят собственно гностические тексты, типа библиотеки из Наг-Хаммади. Соответственно, требуется и серьезный ответ.

Попытки разрешения претензий

Какие же предлагались попытки выйти из затруднения?

Одна из первых и самая, пожалуй, радикальная – это попытка гностическая. Она предполагает провести между

Богом Авраама и Отцом Иисуса не просто разграничительную черту, а прямо-таки линию фронта. Отец Иисуса

– Бог, прежде не явленный никому, а творец мира – вообще не бог, а некое вторичное божественное существо, Демиург, в крайних толках – просто дьявол. Попытка эта неизбежно в истории вела к многобожию, к хуле на Творца и Его творение, к ложной духовности, явному фанатизму, сектантству, к полной раздробленности адептов и между собою.

Не похоже это на путь к истине. У истины должна быть