Шрифт:
Закладка:
«О, гадство, как так можно себя вести?! Почему нельзя все было рассказать?! Почему?!». Бросив салфетку на стол, Софи быстро встала, взяла сумочку и направилась к выходу.
– Извините! Софи, постой, пожалуйста!
– Не трогай меня, почему ты не считаешься со мной, неужели сказать нельзя? Я что, против твоей поездки? Если это нужно для тебя – поезжай, я буду только рада, но нет, ты даже не сказал!
– Софи! Что я должен был сказать?
– Правду! Какая бы, она не была! Правда лучше, чем все, что сейчас происходит.
– Прости меня! – утирая слезы с лица Софи, Филипп с полным раскаянием в глаза, смотрел на Софи. – Прости, пожалуйста! Обещаю, я буду очень послушным!
– Дурак ты, вот!
– Что, пошли обратно, мой скандалист?
– Пошли, там, наверно, десерт принесли уже.
Вернувшись обратно в ресторан, все сделали вид, что ничего не произошло.
– Очень вкусная утка, не правда ли, Мари?
– Да, Лиза, очень. Но мы готовим не хуже. Вспомни, как по вечерам собирались все вместе, Филипп и Софи были маленькие, камин, треск деревяшек, за окном снег.
– Да, как давно это было, Мари.
– Прям ностальгия нахлынула, захотелось из шумного города обратно в нашу коммуну, – обняв Мари, произнес Стефан.
– Не ожидал, отец, что ты такой сентиментальный!
– Филипп, что же ты язвишь!
– От отца, мама, за эти годы я первый раз слышу такие слова, поэтому и сужу.
– Надо привыкать жить здесь, но никто не запрещает нам уезжать в Мустье-Мари, – произнес Луи.
– Это точно, дорогой! Аннетта и Амели уже засыпают, давайте собираться.
Рассчитавшись за ужин, все направились к выходу. Филипп взял на руки Амели, уснувшую в кресле, Аннетта ковыляла седом за родителями, держа за руку Софи.
–Согласись на поездку, это нужно для тебя, Филипп.
–Ты понимаешь, что мы снова расстанемся?
–Филипп, ты хочешь отправиться в Англию?
– Софи, ты понимаешь, что это надолго?!
– Ответь, ты хочешь уехать?
– Да, но здесь меня держишь ты!
– Я не исчезну, поверь, буду здесь, вот увидишь! – поцеловав Филиппа, Софи направилась в дом. Около двери, остановившись, она пожелала спокойной ночи Филипп, и исчезла в темноте.
– Спокойной ночи, Софи.
– Всем доброй ночи!
– Доброй ночи!
III
– Вот я всё равно не понимаю, отчего Софи так ведет себя?!
– Эл, ты о чём? – открывая дверь, спросил Жак.
– Ну смотри, Жак, у Филиппа такая прекрасная карьера, а она злиться. Нужно ведь думать о своем будущем.
– Ты считаешь, Эллен, что карьера дороже всего, я правильно тебя понял? – помогая снять пальто Эллен, интересовался Жак.
– Ну от части да, Жак. У них есть всё, что только нужно, ну потерпят они еще годик другой, не умрут. Она ведет себя как маленькая.
– Знаешь, Эллен её реакция мне понятна, а вот твоя – не особо.
– Ты просто такой же мечтатель, как и Софи. Вы живете где-то отстранено, не приземленные, какие–то, вот если бы мне дали такой шанс – я не упустила бы его.
– Причём здесь мечты, Эллен?! Неужели для тебя человеческие чувства стали чужды? Я не мог и представить, что ты такая расчетливая!
– Прекрати, Жак, я констатирую факты. У них своя жизнь – это да, но из-за каких-то слабостей ломать всё, это абсурдно.
– Хочешь сказать, что подвернулась бы возможность уехать, ты даже не раздумываю ушла?
– Ты все слова перевернул с ног на голову.
– Нет, Эл, ответь, ты бы взяла и ушла? Да?
– Жак, прекрати, давай спать пойдем! Я устала сегодня.
– Спокойной ночи, Эл.
Жак вышел на кухню и сел за стол, взял в руки вчерашнюю газету. Почитать ему так и не удалось, он вышел на улицу, решил, что стоит пройтись, пока не наделал глупостей. Сев на скамейку, вытащил сигареты и закурил. Тишина, царившая повсюду, прерывалась лишь вдохом, треском тлеющей сигареты и выдохами клубов дыма, которые стремился вверх, соединиться с окружающим и превратиться в ничто. Лица было не разглядеть, лишь свет от фонаря, находившегося неподалёку, освещал двор. Жак просидел на улице порядка двух часов. Когда вошел в дом, Эллен спала. Он тихо, чтобы не разбудить её, переоделся и лег в кровать. Жак пытался понять, когда та, которую он любит, превратилась в такое бесчувственное существо, когда он упустил этот момент, а может она всегда была такой. Это не давало ему покоя.
Утром к Софи пришел Жак и предложил прогуляться.
– Какой прекрасный день, не правда ли, Софи?
– Да, день великолепный! Куда мы пойдем? Что–то произошло?
– Всё в порядке, Софи, хотел с тобой поговорить об Эллен. Точнее совет нужен. Тебе не кажется, что она стала циничной?
– Жак, ты преувеличиваешь. Она бывает очень странной, но это наша Эл.
– Не знаю, Софи, мне кажется, будто я ее не знаю, будто мы чужие друг другу. Я вчера смотрел на нее и казалось, что пропасть между нами, понимаешь? Я вот не понимаю, когда это произошло, когда мы стали так далеки.
– Не выдумывай, тебе кажется. Увидишь, все наладится, поверь.
– Надеюсь, Софи. Что решил Филипп? Он поедет в Лондон?
– Да, поедет. Думаю, он сам тебе все расскажет, вы же идете к Портэ?
– Да, сегодня, в семь вечера.
– Вот, думаю, там ты и узнаешь все от него. Хочется мороженое, давай купим?
– Конечно, давай, тебе как всегда, пломбир?
– Да! Спасибо!
– Девушка, можно нам два пломбира, пожалуйста?
– Пожалуйста.
– Сдачи не надо, спасибо!
– Спасибо, Жак!
– Не за что, Софи, пойдем к той скамье, сядем.
– Здесь так красиво, просто слов нет, чтобы это описать. Столько красок, столько людей, каждый со своими эмоциями на лице, каждый раскрашивает город определенным цветов. Небо, небо недосягаемое.
– Ты на журналиста собралась? Мне Эл рассказала.
– Да, очень хочу, хочу писать, делиться с людьми мыслями, эмоциями.
– Знаешь, я думал жениться на Эллен.
– Это же прекрасно, как прекрасно.
– Да, вот думаю, как лучше это сделать.
– Жак, на Эйфелевой башне, это так романтично. О, как я рада за вас.
– Пока рано, Софи, радоваться.
– А я все равно буду радоваться, и ты не помешаешь мне!
– Ты такая забавная. Поможешь мне выбрать кольцо?
– Конечно, конечно, это будет прекрасное кольцо, только я не знаю, где здесь его можно приобрести.
– Я знаю, может сходим?
– Да, пойдем! Чего ты сидишь? Вставай
На часах пробило полдень. Мадам Бастьен готовила обед, Аннетта играла на фортепиано, Стефан сидел в кресле и читал газету.
– Где Софи? Почему ее до сих пор нет? Нам, что, без нее обедать?
– Элизабет, не начинай, придет, она ведь
