— В «нашем» ДК! — Поправила меня Катя: — Там все есть — и английский, и французский, и немецкий, и испанский, и даже японский, но на него мало кто ходит — там эти, роглифы!

— Иероглифы! — Поправил я.

Девушка покраснела и фыркнула:

— Просто оговорилась!

Гордо поправив косу, она ускорила шаг. Пришлось ускориться и мне.

— А как проводят политинформацию? — Спросил я.

— Ты и это забыл? — Вернулась она к прежнему любопытному режиму: — Но я подумала…

— Я мылю глобально! — Широко развел я руками.

— «Мыслю»! — Захихикала она, прикрыв рот ладошками.

— Оговорился, — Улыбнулся я: — А вот некоторые социально-общественные знания и навыки утеряны. Возьмешь надо мной шефство?

— Возьму! — С улыбкой пообещала она: — Например, можно взять газету и рассказать о том, что в ней написано!

Чисто как комментаторы новостей в ютубе.

— Это я могу! А почему никто из класса меня не навещал?

Девушка осеклась и устремила взор на асфальт:

— Я только вчера вернулась из деревни, все лето там просидела. А ребята… — Шаркнула сандаликом: — Тоже, наверное, разъехались?

Добрая какая! Ладно, так и запишем — Сережа с одноклассниками не шибко ладит. Странно даже — вроде по советским меркам образцовый школьник.

— Ты мрачный был! — Видимо, проиграв схватку с совестью, вздохнула Катя: — Нелюдимый совсем. Смотрю на тебя и не узнаю — как подменили! — Просветлев, убедила саму себя: — Ничего, я слышала, что у творческих людей такое бывает! Как Ньютону яблоко на голову упало, только тебя — машиной задавило! — Хихикнула она и осеклась.

— Смешно! — Улыбнулся ей я, и Катя расслабилась.

Вот и клуб Русакова Союза Коммунальников, по совместительству — «Школа Коммунизма» и «Профсоюзы» — именно эти надписи были отлиты на выступающих архитектурных элементах здания.

— Прекрасный образчик конструктивизма! — Заметил я.

— Архитектор — Константин Степанович Мельников! — Добавила Катя, и мы вошли в прохладное после уличной духоты здание.

— Языки — на третьем этаже! — Поведала спутница после обмена приветствиями с дежурной бабушкой: — Пойдем, я покажу!

К моему огромному удивлению, она схватила меня за руку и потащила вверх по лестнице. Ничего такого, само собой, но все равно приятно!

— Ну что, куда будешь записываться? — Обернувшись, спросила она.

— На английский пока, а там видно будет, — Честно признался я.

«Роглифы» я бы поучил — там много технически вкусных штук, может и получится наладить обмен на ворованную интеллектуальную собственность из будущего. Но это уже потом — сначала делаем вид, что осваиваем инглиш.

Взяли меня без проблем, и теперь трижды в неделю буду ходить сюда, заниматься. Мне даже выдали учебник — щедра советская власть. Катя предложение тоже записаться отклонила, и мы с ней попрощались на лестничной площадке второго этажа:

— Мне — туда! — Показала она рукой на проход.

— Тогда до встречи! — Махнул я ей: — Спасибо, что показала, как тут и что!

— Пока! — Махнула она в ответ.

Покинув ДК, хлопнул себя по лбу и вернулся. Спросив у бабули, где тут музыке учат, записался еще и на гитару — дед Лёша это замечательно, но лучше вот так. Вот теперь все, можно идти домой!

Глава 4

Добраться до дома не заблудившись у меня получилось. А как иначе? Это — те же самые города, просто рекламой не присыпали. По пути запомнил расположение двух магазинов (мама рассказывала, что ходит в них в разные дни недели — ассортимент, мол, отличается), пельменной (сюда долго не пойду — вчера с мамой целую кучу налепили, она на рынке была, и оставила там аж двенадцать рублей), номерной столовой и кинотеатра. Зашел и проверил цены в последнем — мне сюда еще девочек водить, нужно знать таксу. Жесть — 10 копеек детский дневной! 20 — если фильм двухсерийный. Честно — в два раза длиннее=в два раза дороже.

Мороженое мы с мамой покупали по девять копеек, молочное, в бумажном стаканчике и деревянной палочкой. Расплачивалась она «полтинником», а сдачу отдала мне — в кармане шорт звенят тридцать две копейки. Три билета, получается! С местными ценами вообще становится непонятным стремление попаданцев искать клады. Вон у мамы средний доход из зарплаты+швейного «калыма» около ста шестидесяти рублей, и мы с ней вдвоем живем не сказать чтобы плохо — сыты, одеты не хуже окружающих, и даже черно-белый телевизор есть, а на сдачу с мороженого я еще могу сходить с девочкой в кино. Ну на рынок мама не чаще раза в месяц ходит, это да, но я в той жизни в «Азбуку вкуса» так гонял, полакомиться оверпрайс жратвой.

Клады… Да ну их, эти клады — абсолютно чисто и прозрачно поднимемся легальными методами. Вдруг «дедушка» в какой-то момент однофамильца заметит и рыть начнет? С другой стороны — можно образцово-показательно сдать драгоценную находку государству, которое, как известно вообще всем, остро нуждается в валюте. Следом за кладом совершенно закономерно в голову влезла тема следующая — маньяки и предатели.

Отстой! Вот воообще не хочу! Делать нечего — назвался попаданцем, полезай в электричку до Ростова. Разомнусь на Чикатиле — я же хороший человек, и себе подобных никогда раньше не резал. Этот — наиболее отвратителен, и совесть грызть должна поменьше. Мама очень удачно уезжает на всю последнюю неделю августа, а с Надей я договорюсь. На дорогу тридцати двух моих копеек не хватит, но время «намутить» побольше еще есть — например, мама будет отправлять меня за хлебом и «забывать» отобрать сдачу. Проблема вторая — как? Ладно, место работы известно — телефонная станция в населенном пункте Родионово-Несветайская, потусуюсь до конца рабочего дня, прослежу и пырну ножиком в темном переулке. Звучит парадоксально: клады нельзя, а мокруху можно?! Все именно так — кто обратит внимание на едущего в электричке школяра? Да какие тут электрички — тыща км, если по прямой, а по прямой никогда не бывает! Это полноценные двое суток поезда! Ладно, потом придумаю как лучше поступить.

Артем с братом все еще сидели во дворе, куда вышел погулять и рыжий Вовка — это именно он у нас мастер крутить «солнышко». При виде меня все трое обрадовались, пришлось подойти, поручкаться и присесть рядом — а что мне дома делать?

— Как оно? — Попытался с моей помощью развеять скуку боксер.

— Ништяк! — Отрапортовал я: — Тетенькам из РайОНО книга понравилась, понесут к людям поважнее. Глядишь, лет через пять и опубликуют.

— А че пять? За*бись же книжка! — Наконец-то признал мой талант Артем.

— Вообще о*уенная! — Добавил