До раненого бунтовщики не добрались — вместо этого потащили назад троих новых.

Больше умирать за шутника никто не хотел. Он кричал, дёргался и понемногу полз в сторону, но все товарищи попрятались, поняв: даже на стене их вполне могут поразить. Зрелище показалось наёмникам забавным — теперь настал их черёд насмехаться над противником.

— Да, не торопится подыхать. Добьём?

— Хер ему. Пусть мучается, сука!

Умирать мураддин не спешил, хотя оставил попытки доползти до бреши. Подняться на ноги он или не мог, или боялся, но голос звучал по-прежнему звонко.

Это и подтолкнуло Игги к весьма отчаянной мысли.

— Лейтенант! А если его захватить? Вот и допросим: раз до сих пор не сдох, то…

Бенедикт нахмурился.

— Не подпустят, поляжем рядом с ним. Было бы нас больше, могли бы… но нет, так не получится.

— Получится! Я могу обойти сбоку, чтобы из бреши не достали, и кулевриной тоже. А со стены не высунутся, если припугнуть. Будут палить, но не прицельно.

— Совсем жить надоело?

Вопрос был риторическим. Беспокойся Игги теперь о своей жизни — играл бы на лютне для обозных жён в лагере. Командир ненадолго задумался.

Перспектива вытаскивать из-под стены уже не врага, а самого Игги, Бенедикта едва ли радовала: Ржавый Отряд старался не бросать даже трупы, не говоря о раненых. Принципиальная позиция, одна из основ дисциплины. Окажись на месте мураддина один из наёмников — за него сражались бы до конца.

С другой стороны, пленный и правда требовался — а до него буквально рукой подать. Идея крайне рискованная, но благодаря ей всё, чем пятнадцать человек занимались с ночи, обретало осязаемый смысл. Наконец лейтенант махнул рукой.

— На всё воля Его. Так, слушайте! Вы, семеро — по моей команде даёте залп в брешь. Игги побежит обходом, вы заряжаетесь, а остальным тогда должно следить за стеной. Можете мазать, главное — не давать им целиться.

Окажись стены Фадла современнее, Игги ни за что не добрался бы до раненого — но их строили слишком давно. Без выступов и вертикальных бойниц стрелять туда, где лежал мураддин, было почти невозможно. Оставалось успешно пробежать опасный участок.

Как только раздался залп, Игги выскочил из траншеи и со всех сил рванул, придерживая тесак на боку. Конечно, его сразу заметили — но вряд ли поняли, что происходит. Вслед за залпом позади раздались одиночные выстрелы: кто-то из защитников Фадла всё же высунулся, но прицелиться ему не дали.

Достать Игги из кулеврины уже было нельзя, да враги и не пытались — а пролетели ли мимо арбалетные болты, юноша не заметил. Неважно! Важно скорее бежать к стене — туда, где Игги окажется почти в безопасности.

Ближе, всё ближе. Дыхание пока не сбивалось. Если кто-то со стены собирался стрелять, то уже сделал это. Аркебузиры Ржавого Отряда стреляют дважды в минуту — мураддины заряжают свои мощные арбалеты подольше, это плюс. Сквозь шумное дыхание и дикий стук сердца Игги слышал крики: его подбадривали товарищи, голосили бунтовщики на стене, истошно вопил раненый.

Ещё мгновение, и Игги первым из «ржавых» коснулся стены Фадла: уже достижение! Мятежник лежал в нескольких метрах, ближе к бреши. Снова бежать. Рядом рухнул большой камень, брошенный со стены — и сразу кто-то пальнул в ответ из траншеи.

Раненый пытался дотянуться до сабли, которую потерял при падении. Этого Игги, увернувшись от ещё одного камня, сделать не дал — он вцепился в одежду врага и поволок его, не обращая внимания на жалкие попытки сопротивления.

У самой стены можно было чуть отдышаться. Сиди наверху сотня бойцов — они легко закидали бы Игги камнями, но вряд ли там больше десятка солдат Камаля. Когда штурм начнётся, всё будет иначе…

Довольно рассуждений. Обратно Игги решил бежать по прямой: смысла снова описывать петлю не было, замысел парня уже раскрылся. Мятежник брыкался, не желая мириться с судьбой пленного. Игги пришлось несколько раз ударить его прежде, чем взвалить на плечи. Теперь — к траншее!

Арбалетный болт чиркнул по кирасе. Ещё два пролетели над головой: Игги рефлекторно вжал её в плечи, отвлёкся — и потому споткнулся. Очень не вовремя!

Подниматься под обстрелом было смерти подобно. В надежде, что попасть в своего мятежники побоятся, Игги прикрылся мураддином. Вжался в пыльную землю.

— Огонь!..

Облачка порохового дыма снова закружились над окопом. Наёмник бросил взгляд через плечо — кажется, стрелки на стене попрятались. Пора. Поднять раненного оказалось гораздо сложнее, чем в первый раз, и бежал Игги медленнее. Вместе с усталостью нарастала боль в голове, единственный глаз сам собой жмурился. Мелькнула мысль: можно и не добежать…

Но заветное укрытие приближалось. Снова выстрел, ещё один следом — но теперь палили уже по Игги, из лёгких орудий на стене. Снаряд поднял фонтан песка на метр впереди, куда ушёл другой — солдат не заметил. Зато увидел лицо Бенедикта над окопом: тот тщательно прицелился и явно не промахнулся.

Больше Игги ничего не запомнил — очнулся уже в траншее, кашляя и едва соображая. Пленному вязали руки. Бенедикт, кажется, хвалил Игги: в ушах звенело, слов было почти не разобрать.

— Нечего теперь тут делать, дети мои. Кто говорит по-мураддински? Сержант, ты? Пулей лети к орудиям — объясни про пленного и скажи, чтоб дали по ним разок-другой. Попрячутся — будем уходить…

— Не послушают.

— А ты скажи, что иначе пойдёшь прямо к Шеймусу. Точнее — к Висельнику. Быстрее!

Сержант, оставив аркебузу, побежал исполнять приказ — но осторожно, низко сгибаясь к земле.

Расстегнув ремешок и развязав тесёмку, Игги избавился от шлема и стёганого чепца. Волосы, выбивающиеся из-под повязки, совсем намокли.

Уже вполголоса, почти на ухо, старый лейтенант добавил к публичной похвале:

— Славно, Игги, славно. Я расскажу капитану, как было дело.

Игги только устало кивнул. Пусть Шеймус избегал панибратства с солдатами, все в Ржавом Отряде знали: их заслуги от капитана не ускользают. Как и огрехи, конечно. Командир поощрял столь же щедро, сколь беспощадно требовал.

Глава 5

Первая ночь под стенами Фадла сменилась второй, и вот уже третья готова была уступить черёд рассвету. Следующую ночёвку капитан обещал уже не возле костров, а под сводами вражеского дворца. Раз обещал — значит, так и будет.

Однако лёгкого боя он не сулил. Весь день опытные наёмники копили силы, а новобранцы сколачивали мантелеты с