– Вам что-то известно?

– Да, – стремительно направляясь к дверям, ответил дракон. – Матушка ныне в полдень справлялась о том, кто сегодня дежурит на северных воротах. И я ответил, ни о чем не подозревая. Мне необходимо срочно доложить об этом лорду Давернетти.

Когда и он покинул дом профессора Стентона, я осталась стоять наверху, в задумчивости глядя на газету. Было о чем подумать.

– И мы все это так оставим? – вопросила подошедшая миссис Макстон. – Леди Гордан, похоже, уже начала действовать.

– А что мы можем сделать? – растерянно вопросила я.

– Чай, – мгновенно предложила домоправительница.

– Рыбу! – крикнул с кухни мистер Оннер. – Мистер Илнер, куда вы дели ту, что закупили для собачьей похлебки?

– Немного свинцовых опилок на стул. – Мистер Уоллан удивил своей изобретательностью.

– Давайте мне, я подсыплю! – заверила Бетси, собирающая осколки разбитого старшим следователем бокала.

– Мисс Ваерти, мне уже можно заниматься лошадьми? – осведомился мистер Илнер.

– Нет! – разом выкрикнули и я, и доктор Эньо, который показался в дверях, ведущих из кухни.

– Д-д-д… – «дьявол», верно, хотел сказать он. Но, натолкнувшись на суровый взгляд миссис Макстон, тут же исправился и выговорил: – Д-д-досадно.

И тут из моей спальни донеслось:

– Я закончила с платьем!

– Моя проворная миссис, – улыбнулся с нескрываемой гордостью доктор Эньо.

– Совершенно потрясающая женщина! – с чувством воскликнула миссис Макстон.

– И что эта потрясающая женщина сделала с моим платьем? – Из гостиной вышла возмущенная леди Давернетти.

– В отличие от вас, ничего возмутительного! – тут же ответила ей миссис Эньо.

И я вдруг подумала, что практически счастлива, вопреки всем, всему и перспективам. Хорошо, когда рядом с тобой люди, действительно хорошие люди. Тогда и любые трудности не страшны. А леди Гордан сегодня придется нелегко!

– Бетси, вы успеете сделать мне прическу? – спросила, учитывая, что с посыпанием стульев свинцовой стружкой у моей горничной может и не хватить времени на меня.

– Лиззи сделает вам прическу! – непререкаемо заявила леди Давернетти.

– Конечно, мисс Ваерти, все сделаю! – крикнула Бетси.

И я удалилась в свою комнату.

* * *

Гости приехали ровно в семь вечера.

Первыми, как и полагается, прибыли леди и лорд Гордан, и, боюсь, они же останутся и последними, так как ожидать Себастиана уже не имело смысла. Я встречала супружескую чету в небесно-васильковом платье, прожигаемая гневным взглядом леди Давернетти, которая, забыв от возмущения о своих обязанностях моей официальной наставницы, вместо того чтобы представить меня моим будущим свекру и свекрови, лишь прошипела:

– Треклятая миссис Эньо!

– Я бы вас попросил! – вступился за супругу доктор.

– Осторожно, леди, – едва слышно произнесла стоящая на шаг позади меня Лиззи, – миссис Эньо превосходно бросает сковородки. Отточенный и отработанный навык. Не думаю, что вам стоит провоцировать ее вспомнить о нем.

Я даже с некоторым уважением оглянулась на горничную. На полторы головы выше меня, она казалась крайне нескладной и не слишком умелой. Но едва Бетси закончила с моей прической, Лиззи подошла и в несколько движений превратила скромную домашнюю прическу в изысканную и праздничную, попросту высвободив некоторые прядки из ослабленного пучка. После заколола локоны покрытыми синей эмалью цветочками из серебра и вовсе создала что-то восхитительное. Не уверена, что такая прическа была к месту, но результат понравился даже Бетси, и она уговорила меня оставить все как есть. В итоге данного эпизода к Лиззи с уважением начали относиться все женщины в доме. А после только что услышанной фразы и с некоторым опасением…

– Гхм, – откашлялась леди Давернетти. И, решительно выступив вперед, начала с приветственного: – Лорд и леди Гордан, как мы рады вашему приезду! Позвольте представить вам мою воспитанницу, замечательную, скромную и безупречно нравственную мисс Ваерти.

Лорд Гордан показался мне более старшей, непримиримой и менее благородной копией Себастиана Гордана, от леди Гордан у младшего следователя, к счастью, не было ничего. Ни бледного неприятного лица, ни презрительно поджатых губ, ни колючего взгляда, ни, видимо, вечно недовольного выражения на этом самом неприятном лице. Бесспорно, тот редкий случай, когда искренне радуешься, что твой будущий супруг не состоит в родстве с этой женщиной.

– Лорд Гордан, – я присела в реверансе, – леди Гордан.

Театр начал свое представление.

– Мисс Ваерти, – проговорила леди Гордан, не постеснявшись достать лорнет и пристально изучить меня с его помощью, видимо, на предмет замечательности и нравственности.

Ибо скромности мне было не занимать. Поверх и так весьма скромного платья, подаренного леди Давернетти, шел накладной кружевной воротничок-стойка, украшенный овальной синей булавкой, что удерживала весь отрез кружевной ткани, закрывающий верх платья до самой груди. Ажурные голубые перчатки скрывали мои ладони и кольцо лорда Арнела, которое могло вызвать вопросы. Помолвочное кольцо лорда Гордана было надето поверх перчатки, таким образом недвусмысленно намекало всем, для чего мы здесь сегодня собрались.

– Искренне рад встрече с вами, моя дорогая будущая сноха, – произнес лорд Гордан-старший, изысканно и непринужденно склоняясь к моей руке.

И пока леди Гордан, словно оглушенная фразой своего супруга, прожигала меня разъяренным взглядом, лорд Гордан поприветствовал леди Давернетти, миссис Эньо и даже, что неимоверно смутило миссис Макстон, ее саму. Подобное почтение было чрезмерным, но отец младшего следователя объяснил все весьма достойно:

– Искренне рад отдать должное женщине, на протяжении стольких лет столь ревностно и всесторонне заботящейся о невесте моего сына. Наслышан о вас, миссис Макстон, и счастлив, наконец, познакомиться.

Засмущалась не только моя экономка, засмущались мы все, но леди Гордан прервала неловкую паузу, возникшую в момент поцелуя руки миссис Макстон, ядовитым:

– Нас будут продолжать держать в прихожей? Не слишком гостеприимно, вы не находите?

Я невольно поежилась, а вот миссис Макстон… миссис Макстон определенно невзлюбила леди Гордан если не с первых слов, то с данной фразы точно.

* * *

Гостиную мы умудрились украсить в считаные часы. Немного магии, немного искусства миссис Эньо и совершенно великолепный вкус миссис Макстон. И теперь комната для приема гостей представляла собой если не вересковое поле, то оранжерею, взрастившую гортензии, сирень и фиалки разом. Но никакого хаоса – везде упорядоченность и сдержанность.

«Гостиная – это самая важная часть дома, – некогда наставляла меня матушка, – она отражение статуса, вкуса, интересов и образованности хозяев дома».

Не ведаю, кто наставлял миссис Макстон, но если гостиная в столичном особняке была холодной и полупустой, выражая абсолютное нежелание профессора Стентона принимать гостей, то здесь, как и полагалось, не осталось ни одной свободной поверхности. Все было заставлено вазами, вазочками, скульптурами, цветами, картинками в рамках и стеклянными фигурками. По общепринятым правилам данные предметы обязаны были отражать мой круг интересов, так что у любой опытной матроны, узревшей все это разнообразие, возникла бы мысль, что мисс Анабель Ваерти увлекается цветами, изваяниями, вышивкой, дорогой посудой, книгами по кулинарии и прочим бредом, который никогда не входил в сферу моих интересов.

Однако леди Гордан не успела задать ни единого вопроса, так как взгляд ее упал на стоящий в центре гостиной стол.

Стол и сервант были максимально важными деталями гостиной, но если стол обязан был быть, то сервант в доме незамужней леди не являлся необходимым предметом мебели. Поэтому мы отыгрались на столе. И перед лордом и леди Гордан стоял поистине достойный музея предмет мебели. Белоснежная мраморная поверхность с вкраплениями серебра в каменную породу – моя работа, полностью моя, несколько часов творила. И эта каменная монолитная плита столешницы располагалась на деревянной основе, которую удерживали изысканные посеребренные дубовые резные ножки. На то, чтобы придать столь же помпезную изысканность стульям, у меня не хватило сил, и потому все они были задрапированы тканью с серебряной вышивкой, гармонируя по цвету со столом.

– О, – только и сумела высказать леди Гордан при виде подобного великолепия.

«Один-ноль», – подумала я, и совершенно напрасно.

– Моя дорогая, – леди обернулась ко мне, – а вы не находите слишком расточительным покупку столь вопиюще дорогой мебели? Вы ведь даже не леди, ваш статус значительно ниже,