Переживала развод Софья болезненно. Но со временем все забылось. О Егоре она вспоминала редко и только как о своей ошибке.

Итак, теперь Софье обещают деньги за участие в идиотском конкурсе. Сделай из Клуши шлюшу?

От такой мысли Софья возмущенно села на постели. Сон как рукой сняло.

Стоп, ничего такого ей не предложили. Ярцев пообещал — интима не будет.

Пожалуй, если составить договор, где оговорено все до мелочей, можно рискнуть. Что она теряет? Несколько минут позора перед жюри, несколько смешков в ее сторону и все, деньги в кармане. Побудет она немного дрессированной обезьянкой, наступит на горло гордости.

Гордость возмутилась и потребовала послать Ярцева в пеший эротический тур. Разум посоветовал совести заткнуться, призвал заработать хорошие деньги вполне приличным путем и свозить сына к морю.

Часы на мобильнике показывали четыре утра. Софья поудобнее уселась на постели, облокотилась на подушку. Не без злорадства набрала номер Ярцева. На другом конце провода что-то сонно и нечленораздельно промычали.

Настал звездный час Софьи, пришла очередь Ярцева платить за свои идиотские шуточки.

— Договор будет? — поинтересовалась она не поздоровавшись.

— Какой договор? Ты что, с дуба рухнула посреди ночи? Ты знаешь, который сейчас час?

— Знаю, — злорадно хмыкнула Софья. — Тебе нужно мое согласие или нет?

— Нужно, но я спать хочу, — пробормотал Ярцев. — Не могла до утра подождать? Не терпится превратиться в леди?

— Просто горю от желания. Так договор будет?

— Будет тебе договор.

— И мне надо десять дней, чтобы свозить Макса на море.

— А ключи от моей квартиры тебе не нужны? — возмутился Ярцев.

— Нет, не нужны. Вполне хватит небольшого отпуска.

— Обо всем поговорим завтра. И не борзей, Клушина.

— Я — Коршунова, — с гордостью произнесла Софья. — Спокойной ночи и сладких снов! — рассмеялась она.

Она может диктовать Ярцеву свои условия. И ему придется терпеть! Теперь она отыграется на нем за все школьные обиды! Думает, можно ее купить? Можно, но стоить это будет дорого. Золотой мальчик хочет поиграть? Да сколько угодно! Софья тоже поиграет. Его нервами.

Софья свернулась калачиком на постели, сладко зевнула и удовлетворенно улыбнулась.

Глава 10

Дмитрий повертел в руке замолчавший айфон. Похоже, он вляпался. Удружил ему Серебрянский так удружил! Настала очередь Софьи издеваться над ним. Это ж надо! Додумалась позвонить в четыре утра! Договор ей подавай! Ладно, будет договор. И все в нем будет прописано до мельчайших подробностей, чтобы пресечь на корню возможные закидоны и провокации Клуши.

Сон как рукой сняло, возмущение огненной лавой клокотало в груди. Может, плюнуть на пари, отказаться? Послать и Влада, и Клушу куда подальше?

Дмитрий встал с постели и прошелся по спальне походкой разъяренного леопарда. Будь у него хвост, он бы в ярости бил им себя по бокам.

Разбудить его посреди ночи! Самоуверенная нахалка! Как была Клушей, так и осталась — ни тебе яркого внешнего вида, ни умения вести себя в приличном обществе. Да, Клуша та еще штучка. Внешне не изменилась, а характер закалила. Соболеву дала достойный отпор, да и Дмитрия на место поставила. В глубине души Ярцев восхитился Софьей. И тут же прогнал это неуместное чувство.

Неужели он не справится с какой-то Софьей? Неужели не сможет поставить ей мозги на место и заставить делать то, что от нее требуется?

Тем более Клуша была в него влюблена по уши. А первая любовь не ржавеет!

Дмитрий набрал номер Софьи.

— Алло… — сонно пробормотала она, очевидно еще не поняв, кто ей звонит.

— Что «алло»? — злорадно усмехнулся он. — В договоре указывать твою новую фамилию или писать Клушина?

— Ты решил мне отомстить? — возмутилась Клуша. — Я только уснула.

— А я никак не усну после твоего звонка, — мрачно рассмеялся Дмитрий.

— Конечно, Коршунова. Я после развода фамилию не меняла.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Дмитрий.

— Так чего тогда звонишь?

— Уточнить хотел, — Ярцев сбросил вызов. Вот, теперь пусть и Софья не спит.

За окном занимался августовский рассвет. До восхода солнца далеко, но восток побледнел, тусклее светили звезды на пока еще темном небе. Острый серп растущего месяца висел над горизонтом.

Дмитрий открыл окно и вдохнул свежий влажный воздух. Парк укутывал белый туман, от реки тянуло прохладой. Ярцев спустился на первый этаж, сварил себе кофе. Спросонья упустил пышную пенку, обжег руку о турку. От Клушиной одни проблемы.

Похоже, дальше будет только хуже. Дмитрий потер покрасневшую кожу, вспомнил Романа Соболева. Хорошо его Софья приласкала! Если мышь серую обыкновенную довести до ручки, она теряет страх и идет в атаку с яростью обреченной.

В офисе Ярцев появился рано, посмотрел вечернюю почту, подписал бумаги. В восемь пришла секретарь. Он слышал, как Анна Андреевна ходит по приемной, поливает цветы.

День у Ярцева начался как-то странно. Он начался с ночного звонка Софьи. Идиотского и наглого. Ярцев снова разозлился, вызвал главу юридического отдела. Обрисовал ситуацию. Опытный юрист не удивился, слушал внимательно, вопросы задавал по делу.

Юрист как врач или священник — обязан хранить профессиональную тайну.

— Понял, Дмитрий Игоревич. К обеду принесу договор, — юрист вышел из кабинета, а в душе Дмитрия поселилось непонятное беспокойство.

И вдруг он понял — это не беспокойство, это волнение от предстоящей встречи с Софьей. Только этого ему и не хватало — переживать из-за свидания с Клушей! Разумеется, надо держать ухо востро — кто знает, что эта курица еще придумает?

В обед Дмитрий снова отправился в любимое кафе Софьи. Она уже сидела за столиком у окна, в бесформенной одежде, с волосами, забранными на затылке в пучок.

Ярцев положил перед Софьей договор:

— Читай.

— Добрый день! — лучезарно улыбнулась ему Клуша. — Спасибо, что нашел время принести договор лично.

Она откровенно издевалась. Ярцев шумно отодвинул кресло и сердито сел напротив Софьи, заказал кофе и сверлил Клушу глазами, пока та медленно вникала в суть договора.

— А в суде он будет иметь силу? — поинтересовалась Софья.

— Нет, — ухмыльнулся Дмитрий. — Кто ж такой бред примет к рассмотрению?

— Тогда зачем он нужен?

— Ты захотела, — пожал он плечами.

— А что же ты не сказал об этом?

— Не маленькая,