Шрифт:
Закладка:
Перехватив пролетающий мимо пустой поднос-артефакт, я подтащил его телекинезом. Артефакт сопротивлялся, как мог, какой-нибудь Мастер, наверное, даже не сумел бы удержать эту шуструю штуковину. Вглядевшись в структуру чар, наложенных на предмет, я убедился, что если не трогать центр, то все остальное — обычный, пусть и качественный металл. И его потеря артефакту не повредит… Поэтому солидный кусок тонкого золотистого металла завис передо мной, а оскорбленный в лучших чувствах и лишившийся большей части металла диск, издав возмущенный писк, стрелой умчался прочь, едва я его отпустил. Будет забавно, если он сейчас вернется с друзьями-подносами и попытается взять реванш…
На меня уже смотрели все окружающие — мой акт вандализма не прошел незамеченным. Не обращая внимания ни на шепотки, ни на взгляды, я сосредоточился на своей добыче. Трансмутация Веществ — очень сложное и чувствительное искусство. Малейшая ошибка, пол мгновения запоздания в процессе использования и смены чар — и вся работа пойдет насмарку. И придется искать новую летающую жертву…
Из моих ладоней вверх потекло полупрозрачное пламя с зеленоватыми языками, охватило металл, а дальше я начал творить одно за другим десятки заклятий. Мелких, каждое из которых в моем исполнение требовало секунды две-три, но их количество…
В общем, две минуты — и сплавившееся в единый шар раскаленного, похожего сейчас на странный золотистый студень металла, впитав последнее заклятие, наконец прекратило пытаться разорвать оковы моих чар и рухнуть на пол раскаленной лужей. Теперь в ход шли куда более серьезные чары — если я ничего не путаю, шесть конкретных заклятий, если я хочу получить именно то, что задумал.
Постепенно шар уменьшался в объеме, словно металл впитывался сам в себя. Когда всё, наконец, было готово и я вздохнул с облегчением — настала самая простая, но при этом самая важная часть процесса.
Необходимо было не просто четко представить, что ты желаешь сотворить из этого шара. И я честно начал вспоминать все виденные мной женские кольца. Список получился длинный… И бесполезный, ибо ничего стоящего, на мой взгляд, я не увидел. И тогда вложил образ именно того, что хочу я, а не воспоминание о кольцах.
Я вливал в шар ману несколько минут, пока на его поверхности не прорезались первые очертания. Ещё секунд сорок — и у меня в руках кольцо из чистейшей платины с бриллиантом. Высшая Трансмутация она такая, воплощает то, о чем в глубокой древности мечтали алхимики — силу Философского Камня. Нет, я, конечно, по эффективности со своими чарами и близко с этим высочайшим творением на стыке алхимии и артефакторики и рядом не стоял — сей легендарный предмет мог такое, что мне принципиально не под силу.
Я мог превратить обычное железо в золото, серебро или ту же платину, из обычного камня сделать драгоценный… Но не более. Мне не под силу было трансмутировать магические металлы, я не мог превратить чугун в ценнейший магический сплав, передав ему все свойства оригинала, не способен был средненький алхимический ингредиент обратить в корень столь редкой и ценной трехсотлетней лунной мандрагоры — но сейчас это и не требовалось. Потратив немалое количество маны и ментальных усилий, я сотворил красивое обручальное кольцо. И взяв своё творение зашагал к Хельге.
Мои магические манипуляции привлекли всеобщее внимание — ещё бы, сейчас творилась сложнейшая магия восьмого ранга, и эхо моих чар ощущали все собравшиеся, благо здесь не было ни одного неодаренного. И теперь я шел через коридор расступающихся людей, глядя на удивленную и робко улыбающуюся Хельгу.
Подойдя к девушке, я взял её маленькую ладошку и, преклонив колено, негромко сказал:
— Хельга, я не мастер говорить длинные и витиеватые речи, потому буду краток. Отправляясь на Дальний Восток, я говорил, что если вернусь живым, то непременно сделаю тебя своей. В холодные ночи, лежа раненным и борясь с проклятием, наложенным малефиком, в жаркие летние дни, сидя вечерами и любуясь тобой на маленькой дощечке, куда я перенес твой образ, выжив в тяжелой битве и возвращаясь назад, распевая солдатские песни у костра — я всегда думал о тебе. Я прожил одну жизнь, довольно долгую, живу вторую — и никогда не встречал никого прекраснее, умнее, храбрее и благороднее тебя. Я… Хельга Романова, выйдешь ли ты за меня замуж?
В зале повисла гробовая тишина. Наверняка на нас сейчас смотрели сотни глаз с совершенно разными эмоциями — удивление, одобрение, зависть, презрение, злость, умиление и многое другое… Но сейчас мир для меня сузился до сияющих изумрудным светом глаз девушки. И широкая, радостная улыбка тронула мои губы, когда она, наконец, заговорила:
— Д…
— Нет! — раздался властный, решительный голос. — Я запрещаю вам даже думать о подобном, Хельга Павловна! А вы, господин Николаев-Шуйский, даже думать о подобном забудьте! У Хельги уже есть жених, и они…
Мир, тот прекрасный мир, созданный волшебными мгновениями тишины и глазами Хельги, смело ледяным, привыкшим приказывать голосом Императрицы. Обернувшись, я встал с колена, пока женщина решительным шагом шла сквозь расступающуюся толпу. По бокам от женщины вышагивали непонятный Маг Заклятий и грузинская княжна, сама же Императрица Александра шла впереди с таким видом, будто весь мир, включая окружающих — её собственность. На красивом лице читалось искреннее, неподдельное возмущение — супруга нашего дражайшего Императора шла устраивать выволочку паре обнаглевших выскочек, рискнувших вызвать её неудовольствие и посметь пойти против её воли и замысла. Что ж, раз так — она выбрала неудачный объект для того, что бы демонстрировать свою власть.
— Господин Аристарх, мы все очень тронуты вашей речью, — заговорила она строго, остановившись в трех шагах от меня. — То, как вы тосковали по моей племяннице, как мыслями были с ней, переживая фронтовые тяготы, достойно того, что бы лучшие поэты складывали об этом стихи… Но, к сожалению, вы опоздали — у Хельги Романовой уже есть жених. Уверена, столь видный мужчина как вы пользуется благосклонностью множества дам, и вам не составит труда найти среди них достойную девушку и взять её в жены. Хельга, верни господину Николаеву-Шуйскому кольцо и…
— Ваше императорское величество, а по какому праву вы указываете мне и моей нареченной, что нам делать? По какому праву вы запрещаете нам скрепить наши чувства священными узами брака? — от