Да, на Гвоздя это похоже. Я хоть и знаком с ним всего ничего, однако с основной чертой характера столкнуться успел.

— Ладно, посмотрим, из чего ты сделан.

— Только это, слышь… Должен я бармену. Пол косухи.

— Выживешь — расплатишься.

— Само собой. Но поручиться бы, а? Вдруг не выживу? А без поручителя он меня не отпустит. Поручись, начальник. Пожалуйста.

— Ты крапивницы обожрался, Звездун? Я тебя впервые вижу. Какое поручительство?

— Дон, братишка, — Звездун скрючил рожу, того и гляди расплачется, — я каждый стат отработаю. Клык даю! — он поддел ногтем передний зуб и провёл пальцем по шее.

Я глянул на бармена. Тот сверлил меня поросячьими глазками. Пятьсот статов деньги небольшие, ещё вчера я бы выложил их не поморщившись, а сегодня на моём счёте красный ноль. Но проблема в том, что у меня и завтра денег не будет, и послезавтра, и послепослезавтра. Если Звездун не выживет — а такое вполне реально — платить его долги будет нечем.

— Ладно, поручаюсь.

Ох, не пожалеть бы, но слово не воробей — вылетело.

Бармен положил на стойку ладонь.

— Принято. Три дня даю. Если Звездун долг не выплатит, спрос с тебя будет.

— Договорились.

Я отправил сообщение:

Команда собрана. Внук, петлюровец. Юшка, петлюровка. Звездун, квартирант. Вместе со мной — четверо.

Часы показывали три минуты пятого. С момента получения задания прошло шестнадцать минут. Успел.

Не позднее восьми часов утра вы должны быть в Троллейбусном депо № 11. Вас встретит куратор.

Я выключил планшет и указал на выход:

— Садимся на платформу. К восьми часам должны быть в Троллейбусном депо.

Желатин потянулся к шкалику, я схватил его за руку.

— Хватит.

— Не ссы, гаишников на дороге нет, права не отымут.

— Доедем до депо, можешь ужраться в мясо, а сейчас мне нормальный водила нужен. Поехали.

Лысый напрягся, попытался вырвать руку из захвата, но я держал крепко, да ещё довернул чуть и надавил на локоть.

— Всё, всё, начальник, — заскрипел он зубами. — Нет так нет, чё ты? Отпусти. Уже рассвело, доедем быстро. Через два часа на месте будем.

Выбравшись на улицу, я велел Юшке садиться в кабину, сам сел в кузов с Внуком и Звездуном. Желатин рванул так, словно за нами стая багетов гналась. У Западных ворот платформу тормознули. Охранник недоверчиво осмотрел кабину, заглянул в кузов. Увидев мой автомат с пристёгнутым магазином, нервически вздрогнул.

Я протянул ему запястье со штрих-кодом.

— Дон, допуск арсенала второй категории, по поручению Конторы направляюсь в Развал. Проверяй. Только скорее, времени мало.

Охранник провёл по запястью сканером, глянул в планшет и кивнул:

— Езжай.

Желатин вывел платформу на Обводное шоссе и утопил тапочку до полика. Промелькнул новый городской квартал, охрана на периметре только рты разинула, глядя нам вслед. Потом показались казармы Анклава, огнём полыхнул красный транспарант над воротами. Очень хотелось завернуть на секундочку к штаб-звеньевой Танюшке Голиковой и показать ей средний палец. А заодно и Натахе. Ох уж они позлятся! Я даже вообразил, как обе редбульши исходят негативом от бессилия, и это немного подняло настроение.

Промелькнул Петькин дом. Лизуна я не увидел, но почувствовал. Что-то торкнуло в голове, как будто эхо. Слов не разобрал, да их, скорее всего, и не было, однако гул поднялся такой, что я невольно обхватил череп руками, иначе бы его разнесло в щепки.

Я чувствую тварей. Без дозы, без всего. Пока ехали до Овражного проспекта, по спине то и дело прокатывались холодные волны, а волосы на затылке дыбились. Вот она хвалёная интуиция проводника. Красноты больше не было, только ощущения. Самих тварей я не видел, да и конкретно место указать не мог, только направление. Шарил глазами по кустам, пытаясь разглядеть средь плетения ветвей и листьев кровавый отблеск глаз, но впустую. Нужна доза.

Нужна… От желания вколоть себе наногранды сводило скулы. Стоило представить, как они растекаются по жилам, тело охватывала дрожь. Это такая сила, такая… а теперь ещё возможность забраться в чужую голову и узнать все тайны…

Желатин свернул на Овражный проспект. Часы показывали начало восьмого. Над крышами поднималась труба резервной ТЭЦ, справа показался мост, за ним мелькнуло истлевшее платье Сотки. Привет, девочка!

Внук и Звездун, словно услышав мои мысли, сказали вслух, соблюдая неписанный ритуал:

— Привет, Сотка!

Я стукнул по борту:

— Стой!

Желатин надавил на тормоз, и платформа юзом проехала по дороге, оставляя за собой чёрные полосы.

— Чё случилось?

— Отлить надо.

— Чё так срочно? До Депо не дотерпишь?

Не отвечая, я спрыгнул на землю и прошёл к краю оврага. За два месяца ничего не изменилось: мост, опора, густые заросли черноклёна, а значит мой Панцеркампфваген никто не нашёл. Хотя если присмотреться, то можно угадать в паутине ветвей чересчур ровные линии корпуса, выступающую командирскую башенку, короткий ствол… Или мне это только кажется, потому что я знаю, что прячется в густых зарослях?

Да, кажется. Но танк по-прежнему стоит на месте, иначе все кусты и деревья были бы переломаны. Мне нужно было убедиться, и я убедился. Он мой козырь. Несколько раз я намеревался обменять его на самого себя, но обходилось, возможно, наступит такой момент, когда не обойдётся.

Я вернулся на платформу. Желатин, не оборачиваясь, хмыкнул:

— Ты целый куб слил что ли?

— Не твоё дело. Жми на педали.

К воротам Депо мы подъехали без пятнадцати восемь, Желатин снова хмыкнул:

— Говорил же успеем.

Из гнезда на крыше проходной выглянул наблюдатель. Ствол пулемёта подхватил нас ещё на подъезде, Звездун испуганно вжал голову в плечи, Внук зевнул и прикрыл глаза. Стрелять в нас не станут, на радиаторе был отчётливо виден логотип Смертной ямы, так что зря Звездун боится, да и не может единственная грузовая платформа создать угрозу внешнему посту. А вот мозг изнасиловать могут вполне, поэтому я в скором порядке отправил месседж:

Прибыл в Депо, встречайте.

Я оказался прав, раскрывать ворота перед нами не спешили. Наблюдатель вяло шевелил челюстью, как будто пережёвывал жвачку, и мерил нас равнодушным взглядом. Палец лежал на гашетке, вызывая в душе неприятные ощущения.

— Ты хоть ствол отведи, — попросил я.

— А оно тебя напрягает?

Такие вещи способны напрячь любого, ну разве что кроме Внука; здоровяк дремал, приклонив голову к борту.

— Напрягает.

— Дадут команду — отведу.

Минут через