После позорной сдачи зачета из разряда «какого цвета учебник» и многозначительного взгляда Рыжовой, мне стало стыдно из-за своей безалаберности, и я решила посвятить целый вечер добросовестной учебе. Растянулась у себя на кровати в обнимку с книжкой и упорно читала, вгрызаясь в гранит науки.

Рядом, извернувшись как заправская гимнастка, мирно сопела Шишка.

Я лениво перелистывала страницы, скользя по диагонали взглядом. Вроде все понятно, все элементарно, а как садишься перед преподавателем — в голове пусто. Это только у меня такая напасть? Или у всех?

Зазвонил телефон.

Антон…

Надо же кто объявился! Мы с ним с пятницы не общались. Он строил из себя обиженного и оскорбленного, а я в этот раз из принципа не стала звонить первой. Хочет продолжения — пусть сам делает первый шаг.

Ответила ему не сразу, дабы выдержать эффектную паузу:

— Да.

— Привет, — произнес он как ни в чем не бывало.

Раз ожидаемой реакции с моей стороны добиться не удалось, он решил сделать вид, что ничего не произошло. Педагог хренов.

— Привет, — сдержано отозвалась я.

— Чем занимаешься?

— Готовлюсь к зачету.

— Внезапно, — усмехнулся он, и мне почему-то стало обидно. Он меня совсем бестолковой считает, да?

— Почему внезапно? — неспешно почесывала шоколадное брюшко проснувшейся от разговора Шишки.

— Ты ж не любишь все это дело. Всегда умудряешься на халяву проскочить. Ты вообще самая везучая халявщица в мире. С чего в этот раз такие потуги?

— Не знаю, Антош. Совесть заела, — не удержалась и рассказала ему про свой последний зачет.

— Дашка! Да это просто мечта любого студента! Про такие вопросы легенды ходят! Чтоб мне так везло!

— Аленка вот так не считает. Она была очень недовольна…

— Она всегда недовольна, эта твоя мисс ПМС.

— Антон!

— Разве я не прав? Она всегда ходит, поджав губы, пренебрежительно сморщив нос. Всегда всем недовольна. И не говори, что не замечаешь этого!

— У нее просто характер такой, — я встала на защиту Рыжовой, — она очень требовательная и к себе, и к людям. Стремится все делать на высоте. Поэтому так на все и реагирует!

— Угу, требовательная, вечно всем недовольная перфекционистка в состоянии хронического ПМС! — Антон хладнокровно отвесил нелестный комментарий . — Я вообще не понимаю, зачем ты с ней поддерживаешь отношения. У тебя подруг нормальных целое море, а ты с этой злыдней все равно общаешься.

— Да нормальная она!

— Даш, вот что у тебя черта такая странная? Ты всегда всех оправдываешь, защищаешь. Всегда считаешь, что люди лучше, чем есть на самом деле. Откуда такая вера в окружающих?

— Разве плохо видеть хорошее в людях, в том, что вокруг тебя происходит?

— Не плохо, но когда-нибудь кто-нибудь тебе такую гранату закинет в самую душу, что разлетишься вдребезги. И прикрыться тебе будет нечем, брони-то совсем нет никакой.

— Как прошли выходные? Ты не звонил, не писал… — перевела разговор в другое русло.

Он замялся, потом что-то бубнил о неотложных делах, но я-то знала, что Тихонов, как всегда, занимался воспитательными работами. Хотел своим молчанием заставить меня покаяться и приползти к нему под бочок. Только просчитался милый. Может, я и наивная, излишне верящая в людей девочка, но это не значит, что меня можно прогибать кому как заблагорассудится.

— Даш, у меня времени сейчас нет. Я тебе чего звоню-то… Давай завтра сходим куда-нибудь? — он тоже мастер по сворачиванию неудобных разговоров.

Конечно, я согласилась, но на этом наше общение и закончилось. Суперзанятой Антон бросил мне скупое «пока. Люблю» и побежал заниматься своими суперважными делами. Наверное, рейд в игре начинался…

После беседы остался не очень приятный осадок.

Я чувствовала себя зажатой между двух огней. С одной стороны — Тихонов опускал Алену, с другой стороны — Рыжова полоскала мне мозг относительно Антона. Как же они не могут понять, что все люди разные? Что никто не обязан нравится всем? Да, я защищаю Аленку в разговоре с ним, но так же пытаюсь защищать и его, когда Рыжова начинает наскакивать. Неужели нельзя жить, не пытаясь задеть другого?

Я прекрасно видела, что Алена далеко не лучшая подруга на свете. Но уж какая есть. Мы с ней со школы знакомы, с пятого класса. В памяти осталось то дождливое первое сентября, когда мы все впервые собрались в классе, знакомились. Рыжова сидела одна в сторонке, равнодушно поглядывая на остальных. Мне тогда показалось, что она очень одинока, и я подсела к ней. С тех пор как-то и идем по жизни параллельными тропами.

Не скажу, что наша с ней дружба была крепка, нерушима и пылает ярким огнем, освещая темный путь. Нет, конечно. И мы с ней далеко не лучшие подружки. У меня есть Ирина, Катюшка, Юля. У Алены... если честно, я понятия не имела, кто у нее есть. У нас по большей части разные компании, разные интересы.

Знаю, что порой она бесилась из-за моего, возможно, излишне жизнерадостного взгляда на жизнь. Да, она вообще много из-за чего сердилась. И что теперь? Послать подальше и не общаться? Как бы не так! Друзей ведь любят не за что-то, а просто так.

Вот и я эту злюку люблю. И хотя порой кажется, что она реально мечтает меня придушить — это все напускное. На самом деле она хорошая, просто характер сложный.

— Шиш, пойдем чай пить, — поднялась с кровати, — перерыв надо сделать, а то у меня сейчас из ушей знания польются.

Она грациозно потянулась, зевнула, обнажая длинные тонкие клыки, и спрыгнула следом за мной...

Не зря вчера весь вечер потратила на чтение. Ой, не зря. На сегодняшнем зачете получила не двадцать шесть, а двадцать семь.

М-да, и стоило это того? Наверное, нет. Пора смириться с тем, что я далеко не Эйнштейн.

Выйдя на крыльцо, я обнаружила, что на улице снова шел дождь. Мелкий, неприятный. Хмурые тяжелые тучи угрожающе затянули небо, как бы намекая, что сейчас будет гораздо хуже и сырее, и надо бы поторопиться, если кое-кто хочет добраться до дома, не вымокнув.

Как назло, навстречу попался знакомый из параллельной группы, и у нас завязался оживленный разговор о том, кто что сдал, кто из преподов в этот раз лютует, у кого можно стрельнуть шпоры.

В результате лишь через пятнадцать минут я торопливо сбежала по лестнице и припустила к остановке, прикрывая голову от стремительно усиливающегося дождя. Прошло еще буквально тридцать секунд, и он превратился в самый натуральный ливень.