безнадёжно испорчен. Чёрт.

Вздрагиваю от ударов в дверь ванной.

— Открывай давай, там моя машинка для бритья.

Открывать ему сейчас дверь — худшее, что можно придумать. Достаю машинку из выдвижного ящика под раковиной, и собираюсь открыть маленькую щёлочку, чтобы выбросить её за дверь, и запереться снова. Но он успевает перехватить дверь и распахивает её так, что она чуть не срывается с петель.

— Закрываться она удумала, сучка, — говорит он, и выволакивает меня за руку из ванной, да с такой силой, что я падаю на пол, — ещё и разревелась, смотреть противно.

И продолжает набивать в сумку, похоже, всё, что попадается под руку. Полотенца, новые зубные щётки в упаковке, начатый флакон геля для душа… А я сижу на полу, замерев, и жду, когда этот кошмар закончится.

— Марина, у тебя дверь нараспашку, — внезапно раздаётся голос Андрея из прихожей, и мгновением позже появляется он сам.

С букетом роз в руках, он молча оглядывает меня, сидящую на полу, с размазанной тушью. Полнейший хаос в квартире, которую он ещё вчера звал уютной. И моего будущего бывшего мужа, выходящего из ванной.

И я с ужасом наблюдаю, как у него краснеют глаза от ярости.

10

— Это ты её новый хахаль, что ли? — усмехнувшись, говорит Сергей.

— Может, и так. А ты кто? — Андрей медленно подходит ко мне, поднимает на ноги, вкладывает букет роз в руки, и снова поворачивается к Андрею, загородив меня своей широкой спиной.

— Я её муж, вообще-то, — отвечает Сергей, вскинув голову, — и эта квартира пока что моя. Так что пошёл нахуй отсюда, — и заглядывая за спину Сергея, чтобы посмотреть на меня, — Ты своих ёбырей прямо сюда водишь? Вообще офигела что ли?

Я кожей чувствую, как у Андрея напрягаются мышцы на спине. Если Сергей сейчас же не прекратит нагнетать обстановку, драки не избежать. Я собираю остатки сил, подхожу к нему, и тяну за руку.

— Ты всё своё собрал? Тогда уходи, не позорь меня.

— Это я-то тебя позорю, шлюха?! — уже кричит он, и отвешивает мне звонкую пощёчину.

* * *

Прихожу в себя не сразу. В глазах всё кружится и двоится, и проходит время, прежде чем я могу сфокусировать взгляд. Держась за левую щёку, ошалело и отстранённо, как будто смотрю кино, гляжу, как Сергей уже лежит на полу, а Андрей, сидя у него на груди, ритмично бьёт моего мужа кулаком в лицо. У того уже разбит нос, и кровь заливает ворот его футболки. Несколько капель попадает на белоснежную рубашку Андрея.

Решив, что с Сергея хватит, Андрей останавливается и устало выдыхает. Встаёт.

— Уйди с глаз моих, дебил. И не лезь к ней больше. Никогда, — утомлённо выдыхает, — Иначе я тебя найду.

И не говоря больше ни слова, идёт на кухню, и включает там воду. Умыться, наверное.

Сергей со стоном встаёт сначала на четвереньки, а потом на ноги, пошатываясь. Лишь слегка мазнув по мне взглядом, бредёт к выходу. На ходу подхватывает спортивную сумку с вещами. То ли случайно, то ли специально задевает меня плечом. И уходит.

Щека горит от его пощёчины. Но ему сейчас гораздо больнее.

Иду на кухню. Андрей снял с себя рубашку и пытается оттереть её от капель крови. Смотрит на меня, и возвращается к своему занятию.

— Извини. Он тебе всё-таки не чужой человек. Но когда он тебя ударил, у меня планка упала. И я не смог сдержаться.

— Ты мог его убить…

Он лениво отмахивается.

— Я врач. Знаю, куда бить, чтоб было больно, и без последствий.

Раздражённо бросает рубашку в раковину.

— Не оттирается.

Достаю из-под раковины бутылку пятновыводителя и принимаюсь оттирать пятна сама.

— Прости. Я не знала, что он придёт.

— Что уж там. Знаешь, в голове всё пошутить хотелось. "Захочешь, приходи потом лечиться ко мне. Постоянным клиентам — скидка".

Нервно хихикаю, но становится легче, и напряжённость медленно уходит. К счастью, пятнышки крови отошли, и я поднимаю рубашку на вытянутых руках, чтобы придирчиво осмотреть, всё ли отстиралось.

— Не успеет высохнуть. Ресторан отменяется, да?

— Ну, куда мы с тобой в таком виде. Ты в слезах, и я без рубашки. Но и посреди этого бедлама сидеть не хочется, — он бодро хлопает себя по бёдрам и встаёт, — Поехали ко мне? А еду я из того же ресторана закажу доставкой.

Нахожу посреди валяющихся по полу вещей вешалку для одежды. Расправляю на ней влажную рубашку, и отправляю сохнуть на бельевую верёвку.

— Давай, ‐ смущённо улыбаюсь ему, — Извини, Андрей. От меня одни проблемы.

— Это ерунда. Ты не виновата. Готова ехать?

— Одну секунду.

Захожу в ванну. По полу раскиданы флаконы с шампунями, кондиционерами для волос, и даже плойка, которая остывала в раковине. Кажется, он и её тоже хотел прихватить с собой, и помешало только то, что она была горячая.

Включаю воду и смотрю в зеркало. М-да. Тушь и тени размазаны, как и помада. На щеке горит красным след от ладони. Умываюсь холодной водой. Вздохнув, смываю макияж, над которым корпела целый час. Лучше никакого, чем такой.

Может, накраситься заново? Выглядываю из ванной, и вижу, что Андрей стоит в прихожей, в пальто на голое тело, и что-то ищет в телефоне. Не надо его задерживать. Выключаю воду, и выходя, смотрю на розы, которые выпали у меня из рук и рассыпались, когда началась драка.

Жалко. Крупные красные бутоны кое-где потеряли лепестки, а некоторые раздавлены тяжёлыми мужскими ботинками.

Андрей отрывается от телефона и видит моё сожаление в глазах.

— Не волнуйся об этом. У тебя этих цветов ещё гора будет, — улыбается.

А я думаю, что он имел в виду — что это он мне подарит эту гору, или это простые слова утешения?

— Я готова.

— Прекрасно. Не запирай входную дверь на ключ, пожалуйста.

— Почему? — удивлённо смотрю на него.

— Поверь мне, — улыбается он.

Мы выходим из дома и садимся в его машину. Не разбираюсь в автомобилях, но кожаные сиденья говорят о том, что автомобиль дорогой и представительский.

Он садится за руль, надевает беспроводной наушник. Трогается, а когда мы выезжаем на главную улицу, звонит по какому-то номеру.

— Добрый день, я хотел бы заказать клининг, — и называет мой адрес.

Ошарашенно молчу. Обо всём подумал.

— Да. Окна мыть не нужно. Оплата будет картой. Всего доброго.

Не знаю что на это сказать.

— Спасибо? — бормочу с непонятным выражением.

Он усмехается.

— Ты же не думала, что я тебя накормлю, отвезу обратно, и оставлю разгребать тот бардак одной? Жаль,