Или хотя бы учёные удивились.

— А что такого они могли открыть? — ядовито вопрошает староста.

— Откуда я знаю? Почему первый же облёт Луны — я повторяю, всего лишь облёт! — привёл к открытию масконов? Изучение лунного грунта — нашего грунта, не американского, — открыло неокисляемую плёнку чистого железа. Даже в земной атмосфере неокисляемую, при наличии влаги и кислорода. А эти якобы на самой Луне побывали и сами же говорят, что ничего неожиданного и неизвестного ранее не обнаружили.

Тут девочки и многие мальчики принялись выспрашивать, что такое масконы (гравитационные аномалии, вызванные неоднородной плотностью Луны). Пришлось заниматься просветительством.

— Так что по большому счёту не важно, были они там или не были. Главное, что толку от этого нет никакого. Даже для них самих. Ну, кроме пафосной трескотни.

Они, наверное, могли бы и поспорить. По глазам вижу — хочется. Но не сильно они в этих делах подкованы, да и прав я. Никаких эпохальных открытий высадка на Луну не вызвала.

— Но что-то вас всех в сторону увело, — откидываюсь на спинку кресла. — Дались вам эти пиндосы? Были не были, какая разница, если вновь стоит задача добраться до Луны? И я не понимаю, почему до сих пор её не решили? И нам и американцам ничего не стоит… нет, стоит, конечно, но вполне вменяемых денег.

— И сколько тебе понадобится денег, чтобы высадиться на Луну? — едко спрашивает Жердин.

Не любит он меня, ох, не любит! Не может простить той трёпки, что я ему задал в начале учебного года. Злопамятный оказался.

— Мне? Мне — не знаю, у меня под рукой ничего нет. Ни научных коллективов, ни производственных мощностей. А вот страна в целом легко потянет. Даже не просто высадку человека на Луну, а создание мощной лунной базы с немалым персоналом. Человек пять — десять для начала.

Общие возгласы можно свести к одному, не очень приличному: данунафиг!

Однако сумел заинтриговать народ. Большинство смотрит скептически, ожидая возможности придраться и размазать. Это тоже, хоть и с гнильцой, но интерес. Ну-ну. Флаг вам в руки и попутный ураган в горбатую спину.

— Начнём с конца, — вальяжно закидываю одну ногу поперёк другой.

Носки не дырявые? Ага, всё нормально.

— Допустим, спроектировали мощный модуль, который сам прилунится и останется на поверхности. Скажем, пусть в двести тонн сухой массы. Полезная нагрузка при выводе на лунную орбиту примерно пятьдесят процентов…

— Откуда ты знаешь? — получаю первую придирку.

— И ты можешь узнать, если применишь формулу Циолковского. Вот и узнал, просто посчитав. Чтобы опустить на Луну двести тонн, на орбите должно быть четыреста, не меньше. До Луны долетает сорок процентов стартовой массы ракеты. От земной орбиты. Значит, с орбиты стартует тысячетонная ракета…

— Вот ты и попался, — ухмыляется Жердин. — Нет сейчас таких возможностей, чтобы вывести на орбиту сразу тысячу тонн.

— А зачем сразу? — искренне недоумеваю. — Сколько весит МКС? Больше четырёх сотен тонн, так? За один раз тысячу тонн не поднимешь, ну и что? Допустим, «Ангара» за раз может тридцать тонн вывести…

— «Ангара» пока не летает, — замечает второй упорственный оппонент староста Игорь.

— Полетит рано или поздно. Сколько надо запусков, чтобы вывести тысячу тонн? Возьмём с запасом, сорок стартов. Старты отменённых «Протонов» продавали за сто лямов долларов. Пусть «Ангара» обойдётся в сто пятьдесят вечнозелёных лимонов. Умножаем на сорок, получаем шесть миллиардов долларов. Округлим до десяти, на орбите ведь тоже что-то должно висеть. Всё!

В знак этого «всё!» поднимаю вверх сжатый кулак.

— В итоге получаем мощнейшую лунную базу. Со стенками из броневой стали сантиметров десять-пятнадцать и колоссальных по нынешним меркам размеров. Живи и радуйся! Возражения есть?

— Не получится ничего, — бурчит Жердин.

Староста помалкивает.

— То есть конкретной критики нет? — тут же подсекаю.

— Как ты прилунишься? Неотработанная технология.

— Полсотни лет назад амеры сказали, что без проблем шесть раз прилунились, и ничего. Почему-то проклятым пиндосам ты веришь, а своему товарищу, да что там товарищу — в отечественную науку не веришь!

Девочки, моя самая благодарная аудитория и незаметные судьи нашей дискуссии, смотрят на Жердина насмешливо и с хихиканьем.

— Проблемы тоже не вижу, — вдруг поддерживает меня староста. — Маск ведь смог добиться приземления первой ступени.

— Вот именно! — поднимаю палец вверх. — А в земных условиях посадка сложнее. Гравитация больше, в атмосфере ветра постоянные. Да и сигару эту длинную сажать намного труднее. Лунная база будет больше похожа на черепаху. Или невысокую консервную банку. Такую уронить набок постараться надо. Резюмирую! — поднимаю руку вверх. — Технических сложностей будет масса, спорить с этим глупо. Но принципиальных препятствий просто не вижу.

— Любой большой проект в итоге оказывается дороже, — подаёт голос как бы ни впервые до того молчавший Сергей. Незаметный, среднего роста и среднехлипкого телосложения паренёк.

— Пусть по итогу обойдётся не в десять, а в двадцать миллиардов долларов, — щедро увеличиваю финансирование. — Это проблема для нашей страны?

Затыкается. Другие тоже не находят аргументов. Все знают, что Россия ежегодно за счёт экспорта получает четыреста или почти четыреста миллиардов долларов. На фоне таких денег десять-двадцать миллиардов выглядят жалкими копейками. Олимпиаду же в Сочи проводили. Во сколько она обошлась, точно неизвестно, но оценки плавают в диапазоне от двадцати до пятидесяти миллиардов. Тех же вечнозелёных долларов.

— Ладно, хватит! — хлопаю руками по подлокотникам. — Девочки, объявляются танцы. Сначала самба. Повторяйте за мной.

Засиделся я что-то. И судя по воодушевлению девчонок, они тоже.

Глава 3

Спурт в начале дистанции

16 марта, воскресенье, время 18:35.

Кафе в главном здании МГУ.

Она меня всё-таки достала, эта Кира Хижняк. Настырная девица. По всему видать, за годы учёбы в МГУ пообтесалась, но если не ухватки, то их следы, типичной мажорки остались. Одно её извиняет — незаурядная внешность.

— Почему ты не записываешь наши разговоры? У нас же вроде интервью?

— Почему «не записываю»? — Кира кивает на смартфон.

Ага, это у меня стереотип срабатывает, когда журналюги микрофонами прямо в лицо тычут.

Несколько раз удавалось от неё отбрыкнуться, но вечно бегать невозможно. Ладно, заодно и поужинаю.

— По какой причине ты так долго не соглашался на встречу?

— Сам не думал, — говорю честно, — что я так занят,