Девчонки увлечённо рассматривают свои портреты, парни заглядывают через плечо и сбоку, восхищённо цокают. Вполне возможно, восхищаются моими навыками, а не образами, но девочки воспринимают на свой счёт. Портреты, несмотря на явную комплиментарность, имеют несомненное сходство с оригиналами. Под каждым рисунком кроме своей подписи ставлю дату и маленькую поздравительную надпись «от мужской половины группы 101 ФКИ МГУ». Пусть парни чувствуют себя сопричастными.

Пока мы так развлекались, всё, что нужно, сварилось. Садимся за стол. Девчонки в один ряд, парни напротив. Немного выпиваем за дам стоя, как объявляет староста. И предаёмся чревоугодию. И веселью. В нашем возрасте и вина не нужно, чтобы настроение поднять. Достаточно собраться вместе. Похоже на мои школьные посиделки.

— У-ф-ф-ф! — все издают общий удовлетворённый вздох после диких плясок в стиле обитателей Зенона в «Матрице».

Валимся, кто куда. Лично я и несколько парней прямо на пол. Все довольны и счастливы. Староста уходит на балкон курить. Он у нас единственный подвержен этому пороку. Вернувшись, обращает внимание на девчонок, которые стреляют глазками в парней, но более всего в меня:

— На Колчина можете не засматриваться, он от нас уходит.

Ответом ему служит всеобщий гул разочарования. Это приятно.

— Не преувеличивай, Игорь. Всего лишь перехожу в старшую группу. С факультета никуда не ухожу, — отвечаю с ленцой.

Старосту пришлось держать в курсе. Он же отмечает отсутствующих на занятиях, а я почти всегда отсутствую в последнее время. То есть присутствую, но в другом месте.

— И вправду, в последнее время Витю не видно, — журчит голосом Софья, самая длинноногая девушка в группе. У высоких девушек по определению длинные ноги.

Покачав сокрушённо головой, Тренёва, зацепив пару парней, уходит на кухню. Возвращаются они с тортом, прочими десертами и парой полных чайников. После двухчасовых плясок можно и подкрепиться.

— Жалко, что ты уходишь, — выражает общее мнение девочек Нелли, круглолицая и симпатичная.

— Надо спешить. Мы — первая космическая держава, несколько десятилетий топчемся на месте. И честно говоря, не понимаю почему.

— И ты рассчитываешь вывести Россию вновь на самые передовые позиции, — в голосе старосты сарказма на самом донышке, но он, несомненно, есть.

— Ты, Игорь, как не родной, — цапаю кусочек домашнего торта. — Можно подумать, ты не на космическом факультете учишься, а в каком-нибудь заборостроительном техникуме. Зачем в МГУ на ФКИ поступил, если сам не рассчитываешь двигать космонавтику вперёд. Вернее, вверх.

С этого момента вечер — да, уже вечер, за окном темно, — перестаёт быть расслабленно томным. И правильно. О чём ещё говорить студентам космического факультета, как не о космосе? Даже девочки с интересом слушают. Своего мнения высказывать не рискуют, но глазками поблёскивают. Зато парни — кто в лес, кто по дрова.

— Жалко лунную ракету Н1 (пятиступенчатая ракета монструозных размеров, почти трёх тысяч тонн стартовая масса, подробности можно посмотреть в сети. Автор) до ума не довели, — вздыхает Жердин.

— Энергия-Буран — мощный проект был, — вторит ещё один любитель старины, славной и седой.

— Что ты на них так смотришь, Вить? — спрашивает хозяйка дома, и девочки охотно хихикают.

Закрываю удивлённый рот, из которого чуть не выпадает кусочек торта. Делаю горячий глоток пахучего чая. Только после этого восстанавливаю работоспособность речевого аппарата.

— Простите, конечно, но проекты Н1, Энергия-Буран, как и американские аналоги Сатурн-Аполлон и Спейс-Шаттл — тупиковые ветки эволюции. Только сумасшедший будет их восстанавливать. Соглашусь, что они — гордость нашей и американской космонавтики, её славная история и всё такое, только идти туда не надо.

Пока занимаюсь тортиком, Жердин с Овчинниковым принимаются за меня всерьёз:

— Считаешь, что Королёв, наш Главный Конструктор, был настолько тупым, что продвигал проект Н1? — это Жердин наезжает.

— И чем тебе Буран не нравится? — вторит староста.

— Зачем Королёв продвигал Н1 и продвигал ли, может, просто отрабатывал задание правительства создать лунную ракету, не знаю. Тогда космическая гонка со штатами была, второпях могли и не такую хрень сотворить, — дожёвываю и отвечаю старосте. — О Буране потом поговорим. Не разорваться же мне. А вот Н1 или Сатурн-5 совершенно зря делали.

— Зря или не зря, а на Луну слетали, — замечает староста, а я тут же увожу у него из-под носа последний кусочек торта.

— Злые языки говорят, что врут пиндосы, — вступает в дело мой товарищ по комнате, Шакуров.

За это огромное спасибо, а то как-то неприятно себя во вражеском окружении чувствовать. На мою сторону что-то никто не торопится вставать. Кто-то просто слушает, а изрядная часть взглядами, возгласами и хмыками поддерживает моих оппонентов.

— Мы преподавателей недавно спрашивали, — утверждает староста, — тебя, Колчин, как раз не было. Они говорят, что американцы на Луне побывали. И президент наш так говорит. Ты что, Колчин, не веришь нашему президенту?

— Почему не верю? Он — политик, и, как политику, я ему верю. А как специалисту в области техники и космонавтики — нет. Он не академик, не доктор наук, то есть не учёный. Поэтому в научно-технической области его авторитет для меня нулевой.

— Вот ты и попался! — радуется Жердин. — Все наши учёные в один голос говорят, что американцы на Луне были.

— Да? Ну и шут с ними! — легкомысленно наливаю себе очередную порцию чая. Заварку заботливо подливает Лена.

— С кем шут? — игриво спрашивает Софья, едва ли не в первый раз выступив от лица девочек. — С учёными или американцами?

— Со всеми, — прожевав кусочек, объясняю: — Нет никакой разницы, были они там или нет. Вот сейчас возьми американцы и признайся, что они наврали. Что-нибудь от этого изменится? Ничего. Дело в том, что эпоху полётов на Луну они не открыли. Якобы заглянули в эту дверь и снова захлопнули. И опять она недоступна для всех и для них — в том числе. И в чём смысл этого… этих полётов?

— Утёрли нос Советам, — молвил кто-то из парней.

— Нос утёрли, — соглашаюсь, с подвохом, но соглашаюсь. Не каждый же раз спорить. — В смысле престижа, политической трескотни, саморекламы и всего такого американцы задачу решили. Но не продвинули космонавтику и науку в целом ни на шаг. Эпоху регулярных полётов на Луну они не открыли. Сами после этого ни разу не летали. И никаких научных открытий. Так чтобы весь мир ахнул.