— Ребенок? — раздраженно спросила она. — Ты женился на мне, думая, что я… рожу тебе ребенка? А ты не мог сказать мне об этом заранее?

Она встала со столика и взяла шелковый красный халат. Он наблюдал, как она резко запахивает его и завязывает пояс на талии.

Решив, что должен одеться, Лукас натянул черные трусы‑боксеры.

— Я знала, что ты чего‑то от меня хочешь, — пробормотала она, приподнимая растрепанные пряди. — Надо было думать о том, кого просить о помощи. — Она покачала головой и пригладила руками волосы.

Лукас скрестил руки на груди.

— Я не имел в виду, что хочу, чтобы ты родила как можно скорее, — ответил он. — Мне нужен ребенок, которому я передам свою компанию. Ни тебе, ни мне не нужна любовь, но я не понимаю, почему мы не можем получить то, чего хотим.

Она подняла брови:

— Ты только послушай себя! Я просила тебя узнать правду о моем отце. Ты просишь родить тебе ребенка. Он свяжет нас с тобой на всю жизнь. Ты этого хочешь?

— Я не верю в любовь, поэтому не ищу женщину, которую смогу полюбить. Дети — это семья, и это совсем другие чувства, к которым я готов. — Он шагнул к ней, но остановился, когда она подняла руки. — Мы с тобой всегда говорили о детях, помнишь?

— Я помню. — Она опустила руки по швам. — Я также помню, что мы были влюблены и строили нереальные планы по поводу нашего будущего. Ты не можешь привести ребенка в этот мир просто потому, что хочешь, чтобы кто‑то занялся твоим бизнесом. Это предрассудок!

Лукас не собирался спорить в брачную ночь, несмотря на то, что у них была не обычная свадьба.

— Мы обсудим это позже. — Он собрал свою одежду, затем поднял ее кружевной комбинезон. — Разве мы не можем просто насладиться медовым месяцем? У нас еще есть пара дней.

Глядя на ее спутанные волосы, туфли на шпильках и шелковый халат, Лукас хотел перебросить ее через плечо и отнести в спальню, чтобы заняться с ней сексом.

Если она узнает, что Лукас намерен при помощи ее отомстить Стерлингу, она никогда не согласится родить ему ребенка. Лукасу следует быть осторожнее.

— Ты получишь эти пару дней, — сказала она ему. — А потом мы займемся Стерлингом и моей матерью и их историей.

Удивленный тем, что она сдалась, Лукас кивнул:

— Стерлинг будет моим главным приоритетом.

Если Стерлинг действительно приходится Пейсли отцом, Лукас даст своему свекру понять, кто за что отвечает и кто в конечном счете победит.

* * *

Лукас уставился на неоновую вывеску над дешевым баром, в котором когда‑то работала мать Пейсли. Хотя этот бар все еще существует, вряд ли кто‑то вспомнит Линетт Морган.

Но он должен с чего‑то начать, поэтому пришел сюда. Он часто поручал трудные расследования своим лучшим сотрудникам, но нынешнее дело слишком личное. Кроме того, Лукасу нравилась работа детектива.

Открыв тяжелую дверь, он услышал громкую музыку кантри. Пары танцевали на потертом деревянном полу, а длинный бар был заполнен посетителями. Очевидно, неспроста это заведение до сих пор на плаву.

Лукас направился к бару и решил поговорить с барменом в возрасте. Остальной персонал был слишком молодым, чтобы помнить мать Пейсли.

Пробираясь сквозь толпу разбитных женщин, Лукас вытащил фотографию из кармана. Когда бармен посмотрел в его сторону, Лукас махнул рукой.

— Что вам?! — крикнул мужчина.

Лукас повернул к нему фото:

— Вы знаете эту женщину?

Бармен прищурился и наклонился вперед, затем кивнул:

— Линетт. Я ее помню. Жаль, что она умерла.

— Когда она работала здесь, к ней наведывались парни? Она упоминала, с кем встречается?

Ему было неприятно орать в этой толпе, но они с Пейсли вернулись домой из Вегаса пару часов назад, и ему хотелось начать расследование. Он думал, что вечером в понедельник в баре будет не так многолюдно, но ошибся.

Он решил приехать прямо сюда, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Пейсли выводила его из себя желанием, страстью и восторгом. Он не помнил, кого хотел точно так же, как ее, последние несколько дней. Они провели медовый месяц в номере, совершенно голые, за исключением тех случаев, когда им надо было поесть. По дороге домой они занимались любовью даже в его частном самолете.

— Крутился тут один, в возрасте, — заявил бармен, вырывая Лукаса из размышлений. — Богатенький. Не знаю, как его зовут, но он всегда был в костюме и давал по сто баксов на чай. Заносчивый такой.

Бар Бастера не то заведение, в котором будешь бросаться щедрыми чаевыми. Судя по всему, тем человеком был Стерлинг Перри.

— Вы бы узнали его имя, если бы услышали? — спросил Лукас.

— Линетт никогда не говорила, как его зовут, — ответил бармен. — Но она точно была от него без ума.

Лукас кивнул и сунул фотографию в карман. И вытащил оттуда другую.

— Вы узнаете его?

Мужчина прищурился и задумался:

— Это было давно, но я вряд ли его видел.

Лукас стиснул зубы от разочарования и улыбнулся.

— Спасибо, что уделили время.

— Принести вам пива?

Лукас улыбнулся.

— В следующий раз, — пообещал он и решил, что приведет сюда Пейсли. Как только копнет глубже, у него появятся новые вопросы.

Лукас пробрался сквозь толпу и вышел в ночь. Пробыв без Пейсли всего час, он жаждал вернуться домой. Да, он провел несколько минут наедине с собой, но теперь хочет быть с ней. Их время в Вегасе было насыщенным, но слишком коротким. Лукасу не терпелось снова куда‑нибудь с ней сбежать. Но сначала он должен узнать правду о Стерлинге.

Пусть у них нетрадиционный брак, но он сполна воспользуется тем, что женился на женщине, которую всегда хотел. Однажды она сбежала от него, но он не отпустит ее снова. На этот раз у него немного другие причины для этого.

Раньше, будучи юным и слишком доверчивым, Лукас считал, что они проживут в любви и счастье до конца своих дней. Теперь они могут быть вместе благодаря общим целям и страсти. На этих чувствах держатся многие браки.

Он не мечтал когда‑нибудь жениться по любви. Пусть об этом мечтают любители сказок и фантастических романов. Ему нужен ребенок, и он не лгал, говоря Пейсли, что хочет, чтобы она стала матерью. Он хотел ребенка только от нее.

Вернувшись домой, Лукас был более чем готов увидеться с Пейсли. Они больше не говорили о ребенке, но он прекрасно знал, что эта тема еще всплывет. Им следовало это обсудить, и он предпочел бы поговорить о ребенке, а не о мести,