Шрифт:
Закладка:
– Ты прав. Я немного погрешила против истины.
– Стало быть, соврали.
Она помахала рукой, как будто отгоняла муху от лица.
– На самом деле я не интересуюсь механикой, я так написала, чтобы исключить сексуальных маньяков.
Алекс не верил своим ушам:
– Сексуальных маньяков?
– Да. Я смотрела репортаж Бернара Вильярдьера. Он шел как раз после сюжета о проституции и наркотрафике в Либероне. Или о Лилле, где процветает нелегальная торговля поддельным маруалем[12].
Он глядел на нее в полном изумлении.
– Маруаль, сыр такой, – сочла нужным объяснить Максин.
– Но какое отношение имеют сыр и проституция к вашему профилю на сайте?
– Ясно какое: эта передача предостерегала меня от психопатов, которые используют Интернет, чтобы наброситься на молодых женщин. Мне совсем не хотелось очутиться в могиле!
– Так вы подделали ваш профиль?
– Ну, зачем сразу громкие слова! Не мудрствуй лу́ково! И вообще, в отличие от тебя, я соврала всего один раз.
– Ну, разумеется! Вы же в самом деле любите Тур де Франс.
– Именно так.
Алекс недоверчиво посмотрел на Максин. Он явно не верил ей.
– Велосипедные гонки, да?
– Да. И что?
– Мне казалось, что это скорее по мужской части.
Краска залила щеки Максин, испещренные мелкими морщинками.
– Замечание твое – сексистское, а «это», как ты выражаешься, – не болезнь, «это» увлекает до страсти массу людей. Я знаю множество женщин, обожающих Тур де Франс.
– В самом деле? – спросил Алекс, скорчив скептическую мину.
– В самом деле. Реймонда Лёкё, например.
И на ее лице появилась довольная улыбка, из разряда «Ну, что, съел?», которая, судя по всему, ничуть не смутила «мальчика».
– А это кто?
– Моя бывшая почтальонша. Тоже покойная.
– Стало быть, информация проверке не подлежит.
– Жермена Ришье.
– …
– Моя школьная подруга.
– …
– Покойная.
Он закатил глаза.
– Жоржетта Дебу.
– Дайте угадаю: покойная.
Она пожала плечами с самым невинным видом:
– Что я могу поделать.
Алекс на секунду задумался:
– Ладно! Кто выиграл Тур де Франс в 1985 году?
Максин, задумавшись, прикрыла веки:
– Проще простого! Бернар Ино.
– Впрочем, вы могли бы мне сказать все что угодно – я про это не знаю абсолютно ничего.
Он вздохнул и сделал музыку громче. Максин тут же убавила громкость, заткнув рот Бони М.
– Теперь, когда мы кое-что знаем друг о друге, не мог бы ты мне сказать, зачем отправляешься в Брюссель?
– Просто так.
Максин почувствовала, что он не хочет ничего больше ей говорить, и предпочла его не торопить.
Алексу, не привыкшему скрывать правду, было не по себе. Он уже столько всего порассказал этой даме, о которой, однако, по-прежнему ничего не знал сам. И задал ей тот же вопрос:
– А вы-то зачем едете в Брюссель? Навестить кого-то? Может, вашу семью?
– У меня больше нет семьи.
Воцарилась тягостная тишина. Та, что заставляет почувствовать малейшие колебания воздуха. Алекс хотел лишь поддержать разговор, но коснулся какой-то болевой точки. Нужно было немедленно что-то сказать, только что? В подобных случаях всегда так трудно найти слова.
– Простите меня.
– За что? Ты же в этом не виноват.
– Так значит, вы едете посмотреть Брюссель? На экскурсию?
Максин посмотрела прямо в глаза молодому человеку.
– Тебе лучше не знать.
9
– Это почему же мне лучше не знать?
– Слушай меня. Ради твоего же блага.
Алекс искоса посмотрел на нее, вдруг что-то заподозрив. Он вспомнил, как она предлагала ему наркотики. Вообще говоря, он о ней почти ничего не знал. Он подытожил про себя те немногие сведения, которыми располагал:
Вышла из дома престарелых. Означало ли это, что она действительно там жила?
Ехала в Брюссель. Что она собиралась там делать?
Семьи у нее не было. По ее словам.
Ее муж был психиатром. Погуглить.
Любит музыку в стиле техно. Подозрительно.
Смотрит много, даже чересчур много, репортажей.
Ничего особо криминального в этом не было. Но осторожность никогда не помешает.
– Вы, по крайней мере, не совершаете ничего незаконного?
Надо было написать в профиле, что он не хочет пассажира с криминальным прошлым.
Хуже всего было то, что «преступница» лишь загадочным образом пожала плечами.
– Вы хотя бы не в бегах?
Хорошенькое дело! Не иначе, как нарвался на Бедовую Джейн[13] в кардигане из чистой шерсти!
– Да нет!
Она отмахнулась.
– Значит, торгуете наркотиками. Наверняка. Я смотрел передачу – не вам одной их смотреть – где рассказывали, что наркомафия использует пожилых людей для провоза наркотиков. У таможенников не возникает подозрений, и груз уходит как по маслу.
Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Максин.
– Послушайте-ка. Я не желаю участвовать в ваших темных делишках. Я отвечаю за свою «Твинго». Да она и не выдержит полицейской погони. И вообще, тюрьма – это не для меня. Я псих, и в конце концов огребу по полной, мы все знаем, чем это заканчивается. Нет уж, у меня и без того куча проблем…
Старая дама положила руку на плечо Алекса, чтобы остановить его.
– Хватит нести всякий бред, лучше смотри на дорогу, а то попадем в аварию. Ты этого хочешь? Лично у меня нет желания умирать. Во всяком случае – сейчас и вот так.
Они молча смотрели какое-то время на бегущее им навстречу шоссе. Монотонно мелькающие разделительные полосы в конце концов немного успокоили их.
– Ну? – спросил Алекс.
– Что ну?
– Вы скажете мне?
– Что я должна сказать?
– Зачем вы в Брюссель-то едете? Я начинаю психовать из-за этого.
– Я уже объясняла – лучше тебе этого не знать. Поверь, что иначе ты еще больше распсихуешься.
– Вы не наемная убийца, по крайней мере?
Он взглянул на Максин и спохватился:
– Да нет, это было бы смешно!
– А почему это было бы смешно? – нахмурилась старушка.
– Потому что… м-м-м…
Алекс неуверенно очертил ее рукой в воздухе.
– Потому что я слишком древняя, да? В КГБ, представь себе, есть агенты и постарше меня.
– Так вы из КГБ?
От изумления он сделал резкий поворот, но тут же пришел в себя и взялся покрепче за руль.
– Ты чокнулся? Ты же нас убьешь!
– Так вот что! Вы из КГБ…
Максин наслаждалась повисшим в воздухе напряжением. Ей доставлял удовольствие полученный эффект. Но это не могло продолжаться вечно, ей надо было признаться.
– Нет.
– Что значит «нет»: вы не из КГБ или вы не можете мне ничего сказать, иначе вам придется меня убить?
Максин рассмеялась:
– Ты слишком много смотришь телевизор. Нет, я не из КГБ.
– Так зачем же вы меня уверяли в обратном?
– Я
