Свободу нужно защищать, и мальчиков учили, как это лучше делать. Помимо магии, натаскивали их стрелять, бросать гранаты и владеть ножом. Богдану это нравилось. Их хорошо кормили, одевали, выделяли деньги на карманные расходы. Родителям Богдан писал, что у него все хорошо, он очень рад, что учится в Германии.

На выпускных экзаменах он показал себя неплохо. Продемонстрировал комиссии защитный полог, полеты и огонь.

– Есть перспектива у курсанта приобрести другие навыки? – спросил его наставника важный генерал, возглавивший приемную комиссию.

– Исключено, – ответил немец-маг. – Способности развили до конца.

– Что ж, три умения вполне достаточно для обучения на офицера, – пожал плечами генерал. – Такие маги нам нужны. Но по сложившейся традиции в германской армии, курсант вначале служит рядовым. Проявит себя должным образом – повысят в чине. Все с этим, следующий…

Отправили Богдана в боевую часть. Охранный батальон сражался с сербскими повстанцами, которые кошмарили легших под Германию коллаборационистов. Убивали глав районов, взрывали эшелоны оккупантов, сжигали склады. Покончить с ними было трудно – повстанцам помогало население. Их прятали, кормили, давали деньги на оружие. Однажды взвод Богдана преследовал повстанцев, напавших на немецкую колонну. Догнали их в горах. Повстанцы заняли позицию на гребне высоты и не позволяли немцам окружить их. Стреляли метко. Во взводе появились раненые, двоих солдат убили. А артиллерии у немцев не имелось – по горам ее не больно потаскаешь.

– Без вертолетов их не взять, – заметил лейтенант, командовавший взводом. – Придется вызывать подмогу. Но пока наш штаб запросит авиацию, пока та прилетит – стемнеет. А ночью сербы испарятся. Уже не раз так было.

– Разрешите, я попробую, герр лейтенант? – спросил Богдан.

– А что ты сможешь? – удивился офицер.

– Взлечу и забросаю их гранатами.

– Тебя убьют мгновенно.

– Не убьют, у меня есть защитный полог.

– Что ж, попытайся, – пожал плечами лейтенант. Унтерменша из какой-то Славии не жалко. Тут немцы гибнут.

Богдан обвешался подсумками с гранатами, закинул за спину «Гадюку» и стартовал к холму с повстанцами. Те поначалу не заметили или не поняли угрозу, поэтому стрелять по магу начали не сразу, к тому же не совсем удачно. Попасть по юркой цели в воздухе из автомата сложно. Пройдясь над гребнем, Богдан срисовал позиции повстанцев и на втором заходе стал бросать гранаты. Их взрывы больше оглушили, чем убили инсургентов. Воспользовавшись их замешательством, Богдан скользнул к земле и стал работать из «Гадюки». В него стреляли, но защитный полог не позволил пулям задеть солдата Бундесвера. Убив последнего повстанца, Богдан повесил автомат за спину и полетел обратно.

– Готово, герр лейтенант! – сказал, встав перед офицеров. – Инсургенты уничтожены.

– Что, все?

– Яволь, герр лейтенант, их было восемь. Из них две женщины. Предлагаю убедиться.

– А я не понимал, зачем мне дали мага, – заметил офицер, когда весь взвод взошел на гребень высоты. – Не видел прежде их в бою. Хоть ты не немец, рядовой Ковтюх, но отныне нам камрад. Я прав, зольдатен?

– Яволь, герр лейтенант! – загомонили подчиненные. К Богдану подходили, улыбались и хлопали ладонью по плечу.

За бой с повстанцами Богдана наградили воинской медалью и дали чин гефрайтера.[4] Методичку с описанием его сражения разослали по охранным батальонам. Внедрение новинок тактики у немцев являлось сильной стороной их армии. Повстанцев маги стали выбивать безжалостно, но вскоре это прекратилось. У инсургентов появились патроны с зачарованными пулями. Где и как они добыли их, никто не знал. Говорили, что повстанцам помогла Варягия, но доказательств не имелось. Стреляли сербы из оружия, произведенного в Европе, а маркировка найденных на поле боя гильз была немецкой. Магов стали тупо убивать, причем, целенаправленно – стреляли в них из снайперских винтовок. Повстанцы знали, кто из зольдатов маг – осведомителей хватало. Квартировали немцы в городах, ходили в местные кафе и рестораны, там жители их видели и слышали их разговоры. А помощь инсургентам для сербов была первым делом.

Стреляли и в Богдана. Защитный полог не справился с волшебной пулей, и та пробила грудь гефрайтера. Два месяца он провалялся в госпитале, где его едва спасли. При выписке узнал, что из выпускников их школы в живых остались только трое, другие навсегда остались в далекой Сербии. Использовать в бою их запретили – лишь в карательных мероприятиях. Взятых в плен повстанцев Богдан сжигал огнем на площадях, куда сгоняли местных, чтобы они смотрели экзекуцию. Выходил он в каске и в зачарованной кирасе, вдобавок, прикрытый щитами из лучшей стали. И все равно в него стреляли, но, к счастью, без последствий. Другим не повезло… В итоге Богдана отозвали и направили в Берлин, где определили в военное училище для магов.

Учиться было трудно. Курсанты-немцы, часть преподавателей не скрывали пренебрежительного отношения к попавшему в их альма-матерь унтерменшу. Большинство их носили приставки «фон» и «дер» к фамилиям и гордились древностью своих родов. А чем гордиться мог Богдан? Тот факт, что он сражался за Германию, был ранен, награжден медалями, стал унтер-офицером, никого не волновал. Печали добавляло то, что потерялась связь с родителями – на юге Славии сепаратисты подняли мятеж и отделились от республики, образовав свою Нововарягию. Родители Богдана как раз и проживали на мятежных землях. Это лишь добавило Богдану ненависти к сепаратистам. В Сербии они в него стреляли, а в Славии прервали связь с родителями. Уроды! Ничего, наступит время, и он с ними разберется. Преподаватели им говорили, что выпускников училища отправят в Славию, где есть потребность в офицерах-магах. Но вышло по-иному…

Богдан учился на последнем курсе, когда в училище внезапно позвонили из Службы безопасности Германии и велели прислать в их офис курсанта Ковтюха. Недоумевая о причине вызова, Богдан послушно прибыл по указанному адресу. Унтер-офицер на входе проверил документы посетителя, открыл журнал и подсказал ему куда идти. В просторном кабинете на десятом этаже курсанта встретил немолодой мужчина в штатском.