так звали мою соседку, мы сдружились в тот же вечер и проболтали без умолку пол ночи, делясь впечатлениями и ожиданиями. Поэтому вставать утром оказалось не самым легким занятием. Но синекрылки пели душевно, упорно и рьяно ровно до тех пор, пока не убеждались в открытии обоих твоих глаз.

Отмахиваться от них являлось занятием бесполезным — узнала на примере Кайли, прятавшей голову под подушку и отбивающейся сонно-трясущейся рукой. Ее из-под подушечные просьбы замолчать никак не воспринимались птичкой, целенаправленно пытающейся проникнуть под прикрытие студента. Моя же синекрылка, убедившись, что петь мне более не следует и, проследив за тем, как я присела на кровати, присоединилась к своему партнеру по пению, пытаясь крылышками впихнуть попу друга, сумевшего проникнуть в маленький зазор лишь головой. Через пару безуспешных попыток нежными крылышками, она отлетела и, набрав скорость, подлетела вновь, исправно кольнув попу первой птички. Та задушевно пискнула и моментально влетела под подушку.

Какая самоотдача… не пощади ни себя ни друга, но студента разбуди.

Пение перешло в трубное: «Ту-ту-ту-ту!».

— Ладно, ладно! — подушка взлетела вверх, унося за собой птичку, еле успевающую усиленно махать крыльями, чтобы не встретиться с потолком, а моя соседка резко села на кровати. — Вот же пристали! Все, я проснулась. Мне пару минут надо полежать после пробуждения, и я сама встану.

Птички недоверчиво переглянулись, пожелали нам «Полного магии дня!» и улетели.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

— Доброе! Мне брат рассказывал, что они на стороне студентов. Помогают и даже прикрывают иногда мелкие шалости. Но теперь как-то с трудом в это верится. — усиленно терла глаза Кайли.

Ее брат выпустился два года назад и перед приездом сестры провел для нее детальный инструктаж. Точнее, его мастерски пытали и допрашивали.

— Не против, если я первая пойду в душ?

— Нисколько! я еще немного полежу, — но стоило ей лечь, как синекрылка недоверчиво заглянула в окно, пискнула и, нахохлившись, приняла выжидательную позу. — Да ты издеваешься? Я просто легла… — отчаянно взмолилась подруга.

* * *

Шум и гам стоял на первом этаже центрального здания. Как только ты переступал порог, хаос первого студенческого дня проглатывал тебя. Толпы учащихся сменяли друг друга, тут и там раздавались радостные приветствия, смех, удивлённые восклицания и дружеские подтрунивания. Синекрылки проносились в воздухе с какой-то бешенной скоростью, но, боязнь столкновения присутствовала только у меня. Никто по странности не дёргался, когда птички проносились мимо их голов. А я пару раз почувствовала себя шаолиньским монахом, практикующим резкие изменения в положении головы. Кто-то нёс учебники в руках, у кого-то они летали над головой, шелестя страницами… а вот брали они их в облаке…

Огромный деревянный стол тянулся из одного конца, на первый взгляд, бескрайнего холла, до другого. На нем располагалась подробная миниатюрная копия замка, светящаяся разными цветами. Не все были мне пока понятны, но зоны, вокруг которых появлялся алый цвет с надписью: «Строго! Нельзя» — вопросов не вызывали.

Стоило подойти к этой своеобразной громадной карте, как на ней появлялась твоя маленькая фигурка и радостно махала рукой, ровно в том месте на карте, где ты находился, готовая проводить тебя в интересующий корпус или класс. Приблизившись к своей крохотной версии, мои брови удивленно поползи вверх — она была одета точь-в-точь, как я сегодня.

В некоторых местах светились фиолетовые круги с неровными краями, походившими на щупальца. Временами они искрились и уменьшались, превращаясь в маленькую кляксу, а потом, будто, рыгая, раскрывались вновь. Когда я попросила показать мне проход на третий этаж, то моя маленькая копия уверенно засеменила к одной из таких жутковатых пятен, и на мои уверения этого не делать только качала головой, улыбалась, что-то убежденно повизгивала и манила рукой. Я даже зажмурилась, стоило ей сделать шаг внутрь, а открыв глаза, обнаружила ее на третьем этаже — стояла и довольно улыбалась около такого же пятна. Интересно получается… ладно, спрошу Кайли. Фигурка, убедившись, что другие маршруты меня не интересуют, помахала мне рукой и исчезла в брызгах розоватого тумана.

Над столом в воздухе на одинаковом расстоянии друг от друга горели римские цифры от одного до пяти. А под каждой из них в воздухе висело по три свитка, с расписанием групп. Большое белоснежное перо летало от одного свитка к другому, внося коррективы или добавления. Усиленно зачеркивая ненужное, плавно и грациозно выводя новые предметы. Предметы поочередно загорались на свитке и рядом появлялись миниатюрные фигуры преподавателей и откуда-то, так и не смогла понять откуда, голос важно и чинно называл имя профессоров.

Кто-то авторитетно вышагивал, кто-то улыбался, а от одного вида на других хотелось начать икать — настолько грозно они смотрели.

Над летающими свитками, немногим выше уровня головы, парили облака, серовато-голубые, над которыми переваливалось маленькое солнце. Оно перепрыгивало, крутилось и, наслаждаясь процессом, катилось из стороны в стороны. Подходящие студены тянули в облака руки и доставали их обратно уже вместе с книгами и листами.

Мне понадобилось какое-то время для наблюдения и успокоения себя… Ну что страшного может быть в сероватой субстанции облака? Никому же руки не отрывают, истошно никто не кричит, не волнуется, не возмущается. Все спокойно суют свои руки в эту туманность. А значит, и я смогу!

Все еще немного нервничая, сделала шаг и протянула руку к облаку…

На миг в ладони возникло ощущение тянущейся ваты и сразу же исчезло. Я почувствовала, как что-то тяжелое оказалось в пальцах и вата легонько толкнула, деликатно намекая, убирай, ты все получила. Парочка учебников и ярких листов оказались в руках. С победной улыбкой бесстрашного победителя неизвестных природе облаков, я снова опустила глаза к расписанию занятий.

Мда, у первокурсников скудный набор изучаемых предметов.

основы магии

основы трав

основы полета

основы стихий

— Славься Матерь… как оригинально. — произнес девичий голос рядом.

— Я тоже ожидала увидеть что-то в стиле «магии перевоплощений» или «одомашнивание метлы», — честно признала я, и девушка прыснула.

— Одомашнивание! Класс! Я Кейт Тусен, — не переставая смеяться, протянула мне руку первокурсница. Русые волосы, карамельные глаза и ямочки на щеках. — Но можешь называть меня Кэтти.

— Очень приятно, а я Мелисса Ходж, — улыбнулась в ответ, — или просто Мэл.