Шрифт:
Закладка:
Люмин отвернулась, когда почувствовала его руку на своей, стало так щекотно в груди, словно она вот-вот выпрыгнет или взорвётся от большого количества бабочек, заполняющих всё тело. Её ноги слабо задрожали, а другая ладонь вспотела, хотя что уж тут говорить про правую. Сейчас ей было вовсе не до театра, но она пыталась изо всех сил прислушаться хотя бы к одному слову актёров, стоящих на сцене. Она пыталась не показывать то, как сильно бьётся её сердце, что искажалось на покрасневшем лице.
То, как он себя ведёт, наделяло её некой надеждой, что может быть, не всё потеряно и слова о Фишль имели совсем другой смысл.
Кадзуха ощущал холодную руку путешественницы, она была нежной, мягкой, как воздушный зефир, отчего ему хотелось гладить и рисовать на ней узоры, но он не мог позволить себе большего. Ему нужно было доказать, что Фишль не станет никем больше, чем просто друг.
Доказать?
Юноша побледнел.
Она и вправду начала светиться в его взоре ярче всех словно самая яркая и большая звезда на ночном небе, или та самая украшающая вишенка на торте… он медленно переставал видеть других на её фоне, рассматривая только красиво кружащееся платье и светлые непослушные пряди волос на ветру. Тоненький и нежный голосок начинал преследовать даже во снах, заполняя всю его голову. А ласковое прикосновение грело душу и заставляло ощущать чувство эйфории, отчего он чуть не закатывал глаза.
Это начало волновать юношу, он не понимал, с каких пор их дружба превратилась в это? И что самое главное — почему это начало происходить именно сейчас?
Да, она красива, умна, отважна и мила, но нужен ли восхитительной принцессе такой нелепый стражник? Он лишь обычный путешественник, обладающий навыками боя, ну, ему нравится писать стихи и употреблять их в своей речи, но разве этого достаточно? Он был в смятении, отчего протяжно вздохнул и отвёл взгляд, кусая свои губы, словно по-настоящему волнуется за это.
После театра они отправились в лагерь, где всю дорогу Люмин рассказывала о своих впечатлениях, когда он не мог перестать думать о своём чувстве или… чувствах?
Через взгляд скинуть тяжести боль
Бушующие волны окутывали бледные ступни ног, что стояли в прохладной и прозрачной воде, от ветра у неё пробегали мурашки, волосы разлетались и забавно щекотали щёки, шелест густых деревьев ласках ей слух. Люмин стояла в воде и смотрела вдаль, словно пытаясь что-то понять, блуждая где-то в своих мыслях.
Звёзды на Опасном острове по особенному выделялись от предыдущих, здесь она могла увидеть настоящие скопления, что были похожи на северное сияние из миллиардов ярких огоньков, девушка могла с лёгкостью потеряться во взоре и голова была готова пойти кругом… однако, её начало беспокоить новое поведение Кадзухи. Ей правда стало трудно его понимать, но она никогда не сможет пойти на то, чтобы сказать ему об этом, потому что боялась, что он предложит отступить, якобы их взгляды меняются как осенняя погода.
И дело было совсем не в этом, дело лишь в том, что когда они были в Мире Грёз Моны…
Это было самое красивое место, где она могла побывать, фантастические звёзды, летающие по всему этому месту, захватывающая вода, которая создавала настоящий шедевр и идеально вписывалась как в историю Моны, так и в её Мир Грёз. Глаза Люмин наполнялись восхищением, бывало на грани потери дара речи, в особенности, когда пробегала по водным плитам, слушая приятный звон воды, словно бегала по берегу.
Всё было хорошо, даже можно сказать отлично, их короткий разговор с Кадзухой и вправду помог им разобраться с проблемой, он часто с ней разговаривал, они даже шли рядом, иногда касаясь руками друг друга. В такие моменты Люмин таяла на ходу и покрывалась мягкими румянами.
Пока в один момент его не позвала Фишль, и настроение как рукой сняло. Нет, она не ненавидела её, дело в том…
— Мой храбрый оруженосец! Не мог бы ты соизволить оказать Принцессе Ночи благородную помощь?
— Безусловно, моя Принцесса, — улыбаясь ей в ответ, он пошёл за ней, чтобы помочь решить загадку.
Путешественница присела недалеко за ними, делая вид, что тоже пытается решить загадку, когда на самом деле тайком поглядывала на них, вернее, на их близость. Поначалу она не хотела обращать на это внимание, ведь, что плохого в том, чтобы просто попросить о помощи? Но с Люмин это явно не пройдёт, она собрала достаточно информации за эти дни и даже могла составить целый список.
Здесь присутствовала Мона, которая является подругой Фишль, и Люмин могла поспорить, что она разбирается в этих механизмах куда лучше, чем Кадзуха, который видел их впервые. Также, Фишль смотрит на него совсем не как на «оруженосца», это путешественница может объяснить тем, что та иногда отвечает без какого-либо «особенного» характера, выражаясь самыми обычными словами.
Пока она считала, сколько ей удалось набрать аргументов, она случайно прислушалась к словам юноши:
— Чтобы понять, как работает это устройство, достаточно повернуть эту стрелу так, чтобы она совпадала с во-о-н тем созвездием, а затем, как бы глупо это не звучало, слегка щёлкнуть по нему, и тогда он станет издавать свечение и уже потом расставить их в других местах, чтобы в целом получилось тоже самое, что и на рисунке, — он внятно объяснял принцип этих устройств, а Фишль внимательно слушала.
— Хм… о чём ты будешь думать, если я смогу соизволить себе повернуть её… — она дотронулась до механизма. — Вот так? — и тогда она нагнулась ближе к юноше, отчего он сглотнул слюну и насторожился.
Люмин затаила дыхание и почувствовала страшный холод, пробегающий по спине.
Он немного удивился, но всё же коротко вздохнул и не стал обращать внимание.
— Тогда, если самый крайний повернуть в другую сторону… — Кадзуха встал и подошёл к нему, поворачивая на пару градусов левее. — У нас всё получится!
— Ребята, Кадзуха и Фишль смогли решить загадку, мы можем продолжить путь! — радостно подлетел Оз к остальным и поведал важные новости.
Не сказать, что Люмин была рада этому успеху, единственное, что она могла сказать, так это что-то из разряда «Что это сейчас было?». Ей стало так обидно, хоть она и не могла объяснить по какой-то именно причине.
Тем не менее, они действительно прошли дальше, только вот теперь Кадзуха шёл с Фишль и разговаривал о… звёздах?!
От такого ей стало даже тяжело дышать, почему он говорит
