— Тебе не понравится увиденное.

— Определись, ты мне хамить так и будешь или все же исправишь свое поведение?

— А какой оборотень будет стелиться перед своей самкой?

По лицу подлецу я не попала, он увернулся быстрее. Зато успела ухватить за ошейник, натягивая его, параллельно подминая оборотня и заставляя прогнуться под собой. Перевертыш, упираясь одной рукой, попытался ослабить давление на горло, ощущении врезающейся кожаной полосы сменилось жёсткой хваткой ладони:

— Ты опять?

— Ты зря так ершишься, ведьма. Идёшь против своей же природы, — он взбрыкнул, но как-то несерьёзно.

— Я впервые слышу, что среди оборотней бывают мазохисты. Среди волков, по крайней мере. Я ведь, кажется, обещала вырвать тебе язык?

Вместо ответа он облизался, а потом и широко оскалился, обнажая клыки. Великая Тьма, я его просто… Я не знаю, что я с ним сделаю! Вот же проблема. С самого моего выигрыша проблема. Парень дышит через раз, потому что я все ещё сжимаю пальцы достаточно сильно, чтобы контролировать процесс. Взгляд Тэра мутнеет, волк плывёт. Вот почему именно мне попался бракованный оборотень? Где я так нагрешить успела?

Пальцы расслабляются, я опускаюсь на спину распластавшегося "питомца", утыкаясь лбом между лопаток. Вряд ли все обстоит так, как убеждает меня Веро, но такой вариант я все же не буду сбрасывать со счетов. Надо бы сходить в храм Воли, поговорить со служителями о магических парах, может в голове прояснится. Поднимаю тяжёлую голову, когда парень подо мной начинает шевелиться, устраивая руки удобнее. Скатываюсь в бок, но продолжаю прижиматься.

— Мне не нравится, что я так теряю контроль. Это ненормально.

— А мне не нравится, что я таким белым и пушистым становлюсь, потому что ты магическим сильнее сейчас.

— В принципе сильнее. Если все так, как думает моя крестная, спокойной жизни у нас не будет. Я буду пытаться тебя сломать, ты будешь сопротивляться.

— Это гильдейское наследство. Я… Я пытаюсь с этим совладать, но в какой-то момент воспоминания вылезают и я себя не контролирую. Мне проще все же показать их…

Он выдавливает из себя эти слова, поворачиваясь ко мне лицом. Я встречаюсь взглядом с оборотнем, потихоньку проваливаясь в чужую память. Через несколько мгновений я стою в лесу, рядом оказывается Тэр, кивающий в сторону крадущегося к имперскому кораблю парня. С трудом узнаю его в этом тощем заморыше, зато Мыслов не изменился за эти тридцать лет. И взгляд, которым он одаривает пойманного на борту мальчишку заставляет внутренности сворачиваться узлом. Ему же здесь всего… сколько, он говорил, ему лет? Сейчас сорок два, а тогда вообще двенадцать, получается так? От отвращения меня передергивает.

Темнота отрезает кусок времени, вот Тэр, уже более узнаваемый, слушает сидящего в кресле мага-оборотня, полукровку, сумевшего добиться высот. Редкая удача, наверняка есть какой-то влиятельный покровитель. Кажется, мой парень провалил какое-то задание, слишком тяжёлое для молодняка. Мужчина кидает ему в лицо что-то грубое, мол, таким как ты место в Питомнике. Волк вспыхивает, они одни, удержать его некому… Но Мыслов заламывает его, поймав буквально в полете и впечатывая жилистое тело волка своим телом в стол. Настоящий Тэр рядом со мной морщится, уже зная, что его ждёт, хотя и я тоже это прекрасно понимаю, и делает шаг ко мне:

— Первый раз. Но далеко не последний. Просто… Ты поймёшь, почему я так реагирую, хотя обычно оборотням плевать на пол партнёра. Да и на большинство предпочтений. Даже волкам. Все же даже среди нас есть не только рвущиеся доминировать альфы.

— Я уже догадываюсь… Но легче от этого не становится. Все-таки даже у ведьм есть определенные рамки.

В подтверждение моих мыслей, Мыслов вытягивает ремень из штанов, фиксирует им руки неудачливого подчинённого. Я слышала, что редкие уходящие на заслуженный, а не посмертный покой ассасины категорически равнодушны к сексу, но чтоб причина была в таком… Тэр кивает, да, в гильдии это было скорее наказание, редко кому удавалось после этого научиться получать удовольствие. А потом ещё и Питомник… Перевертыш смотрит куда угодно, но не себя, разложенного на столе. Разворачиваю его за плечо, чтобы он этого не видел, а сама, сжимая руку парня так, что кровь отливает от пальцев, смотрю, как он молча кусает губы, слезы текут по лицу, но он не роняет ни слова, не издает ни звука.

Отговаривать бесполезно. Мыслов стягивает штаны, пристраивается… Я тоже жмурюсь. Я могу сколько угодно угрожать, изображать жестокость, но силой я никого в своей жизни не брала. Даже накачка магией сработает только в случае наличия хотя бы минимальной симпатии на самом дне подсознания. Тэр, который на столе, только дёргается, хрустнув позвоночником. Настоящий каменеет, выпрямляясь. Я даже слушать это не могу, я хочу уйти.

— Давай вернёмся…

Мы выпадаем из воспоминаний обратно в реальность. Волк прячет лицо в подушке, которую я с трудом отбираю. Вместо этого он утыкается куда-то в основание моей шеи, одновременно сжимая талию так, что не сразу получается вдохнуть нормально. Я не препятствую ему, понимая, что сейчас Тэру это надо. Все же, он буквально душу передо мной на изнанку вывернул.

Какое-то время мы лежим неподвижно, я только едва скольжу кончиками пальцев по вздрагивающей спине, запуская пальцы в тёмные волосы. От него спустя столько лет все равно слабо пахнет лесом, видимо, часть своего запаха всех оборотней. Великая, если тебе действительно есть до нас дело и тебе была нужна наша встреча, то зачем было организовывать её таким путем?