Залезть пальцами в рот. Непривычно пустой участок десны. Он кровоточит и в такт моему сердцебиению пульсирует болью. Я выплюнул свой зуб. Ебать. Я в ступоре. Ощупал верхнюю и нижнюю челюсти. Зубы шатаются. Опасно шатаются, так что щелбаном выбить можно.

Треск.

Я никогда не думал, что у человека могут так сильно трястись руки.

Левая рука, указательный и средний пальцы. Ногтевые пластины просто выползли из ореолов плоти, повиснув на перекрученных лоскутах кожи. Одинокие капли крови. Нездрово-черной, вязкой. Она походила на нефть, измазывающую мои фаланги и ладони. Блять, у меня красные глаза. Белка почти не видно под лопнувшими капиллярами - мутные алые пятна, частично затрагивают радужку.

В голове пустота - я даже матерных слов подобрать не могу. Абсолютный ноль эмоций. Тотальный ахуй оккупировал все и вся. Руку под воду. Тугая струя окончательно отрывает ногти. Благо на остальных пальцах они еще кое-как держатся. Кровь, ногти и зуб. Вытереться, пачкая полотенце кровью. Аптечка в зеркале, оторвать неровный кусок лейкопластыря, наматывая его вокруг пальцев.

Голод.

Вода утолила жажду и немного приглушила голод. Но он вернулся с новой силой, кнутом ударив меня по мозжечку. Насрать на то, что я разваливаюсь по кускам - жрать. Хочу жрать!..

Отрезок времени за который я оказался на кухне просто исчез из моего восприятия. Зеркало, раковина, кровь на губах и мысль поесть. Мгновение и я у холодильника. То что я тощий и недоедаю, как бы парадоксально это не звучало, еще не означало, что у нас нет пищи или меня морят голодом. Половина пиццы, консервы, горки из бутербродов в судочках и что-то трудноопределяемое, но скорее всего мексиканское. Дяде Бену нравилось то, что можно есть сразу и на ходу, не заморачиваясь с готовкой.

Почти не жуя заталкивать в себя куски холодной пиццы и бутерброды. Вкуса нет, будто мокрый картон жру. И параллельно я чувствовал, как Паутина дрожит, колеблется. Но не от того, что в нее попала Жертва, нет. Она дрожала от пополнения. От вызревающих в Шелоб детенышей, от всех пауков нашего района, до которых я не мог дотянуться, принять их в семью, но ощущал их присутствие, их существование где-то на периферии разума, периферии Паутины.

Хранитель и Владыка всего паучьего рода.

Тошнота подкатила внезапно.

Меня согнуло пополам и вывернуло наизнанку в опустевшую коробку из-под пиццы.

Темнота.

Я открыл глаза за минуту до того, как прозвучала мерзко-радостная трель будильника. Хмурое утро. Я уснул лицом в луже собственной блевоты. Поправка, блевоты с вкраплением крови и крошкой зубной эмали. Это глюк? Ухватиться руками за челюсти вышло со второй попытки. Нет, это не глюк и не затянувшийся ночной кошмар. На пальцах пластырь, десна почти девственно чисты, не считая уродливых рытвин и редких огрызков зубов.

Блять... похоже я умираю. Разлагаюсь заживо. Недолго властвовал Король Пауков.

Пятница, предбанник всяческих бесчинств и непотребств. Бенджамин Паркер имел привычку испаряться в неизвестном направлении на всю пятницу, субботу и большую часть воскресенья. Наверное, будь я посмелее, точно бы попытался притащить в это свободное окно какую-нибудь девчонку.

Ну, пока я еще не умер, с трудом нашел телефон. Мутило и подташнивало. Опять этот сраный туман в голове. Укус паука уже давно зажил, но теперь зудит с новой силой. Пальцы плохо слушаются. Кое-как написал мисс Глории Смит о том, что меня сегодня не будет и в понедельник, возможно тоже, гриппом заразился. Подстраховался на тот случай если прямо сейчас мое сердечко не остановится. СМС-ка улетает, а во мне вновь вскидывается голод.

Жрать.

Снова темнота.

Глава 9. Павуки богу павуков!

Темнота.

Я начинал привыкать к темноте, обрывающей мое мировосприятие в совершенно неожиданные моменты. Темнота полукоматозного состояния с зыбким забвением того, что я такое и как сюда попал, сменилась темнотой закрытых век, в которой я мог себя осознавать как личность и ощущать собственное тело. Тело, которое изменилось.

Я лежал на спине, но и этого вполне хватало, чтобы заметить изменившиеся пропорции телосложения, сместившийся центр тяжести, иной ритм и звук сердцебиения, частоту дыхания и тип мышления. Последнее интересовало больше всего. Я не стал тупее и не стал умнее. Скорее видоизменились мои жизненные ориентиры и психические установки. Паутина... я камнем упал в самый центр Паутины и она не порвалась под моим весом, а радостно срезонировала, даруя вспышку восторга от резкого осознания Сути. Сути Паутины, Сути меня и Сути Узла.

Я чувствовал.

Чувствовал, как перестроилась структура моих мышечных волокон и костного вещества. Как изменился мозг, уподобляясь Паутине. Мои глаза, моя кровь, моя жизнь... я все еще человек. Но уже лучше. Первый шаг становления от жалкого примата, возомнившего себя венцом творения, до истинного пика Эволюции - паука. Высшего хищника планеты Земля, которого от тотальной доминации над всем и вся останавливало только отсутствие меня, того, кто поведет арахнидов за собой.

Кажется, я схожу с ума. И мне это нравится.

Вроде бы, именно этим обывателей подкупают секты и пропаганда. Чувство единения, мысль, что ты не одинок и у тебя всегда будет помощь, поддержка и единомышленники. Не простой человек, а часть чего-то большего. И это не идет ни в какое сравнение с паучьим родом. Сколько людей на планете? Еще не дотянули до планки десяти миллиардов, а сколько пауков?

Я открыл глаза и... ничего не изменилось. Вокруг все так же царила тьма. Я попытался пошевелиться, но не смог. Что-то сковывало меня, связывало каждый миллиметр тела. Первая мысль - я в гробу. Все сходится, темнота, ограниченность действий и то как мне было херово, пока я не отключился. Помер, меня закопали, поплакали над могилкой и разошлись по домам, а я воскрес. Блять, никогда не думал, что буду радоваться собственным похоронам - идеальная инсценировка смерти, все, меня не существует, строчка Питер Паркер официально вычеркнута из списка активных граждан и если не светиться можно творить все что угодно, на меня не выйдут.

Я дернулся. Видел где-то ролик, как действовать, если тебя похоронили заживо. Натянуть одежду на голову, чтобы не задохнуться, когда сломаешь крышку и окажешься засыпан грунтом. Но тут в полный рост встали две другие проблемы. Первая, самая незначительная, на мне не было одежды. Когда первый шок и хаотичный поток мыслей сошли на нет пришло понимание, что привычный слой ткани, идущий поверх эпидермиса, просто исчез. Зажали на нарядный костюмчик для церемонии отпевания? Вторая же...

Вторая была из разряда внезапных мыслей,