— Я не знаю, — наконец выдохнул он. — По тому, что мы увидели, невозможно сказать. Нужно наблюдать. Всё очень сложно.

— Объясните мне доступным языком, — строго посмотрел я ему в глаза и наконец отпустил.

— В общем, смотрите, — он принялся за пояснения на пальцах, в прямом смысле. — Допустим, это матка, вот здесь находится плод. Вот в это место попала пуля, и произошёл частичный разрыв мышцы, плюс ушиб и, как следствие, гематома. Плод жив и продолжает развиваться, кажется, он остановил разрушения и каким-то образом остался прикреплён к слизистой. Хотя по всем факторам он просто не должен был выжить.

— Так, значит, с ним всё в порядке? — выдохнул я и уже готов был расцеловать специалиста.

— Не совсем так, — поморщился тот. — Дело в том, что повреждения самой матки слишком серьёзны, нам пришлось удалить трубы и это ещё не всё. По мере роста ребёнка стенки могут не выдержать, и тогда мы потеряем Викторию Сергеевну. Мы оставили его лишь потому, что шанс повторной беременности вашей супруги равняется нулю. Но вы должны понимать, что это огромный риск её здоровью и жизни. И пожалуйста, если что-то впоследствии пойдёт не так — не нужно геройствовать, идите сразу ко мне.

— Когда я смогу её навестить? — наконец я добрался до самого главного.

— Так, Глеб Николаевич, идите, пожалуйста, домой и хорошенько поспите, — теперь уже доктор взял меня за плечи. — Сегодня всё равно никаких посещений я вам не разрешу. Виктория Сергеевна в хороших руках, а вам нужно отдохнуть. Приходите завтра, ближе к обеду, хорошо?

Я молча кивнул и отправился на выход. Конечно же, ложиться спать я не собирался, как и отдыхать, однако мешаться под ногами у медиков — тоже идея так себе. К тому же Щербаков меня успокоил, а помочь я всё равно не в состоянии.

Зато у меня есть своя работа, которую за меня никто не сделает, а значит, хватит хандрить, нужно действовать. Времени на размышления было достаточно и, сидя на ступенях, я думал не только о природе и силах, что участвуют в управлении жизнью.

Я прямой наводкой направился в военный городок, в тот самый район, где жили бойцы Цинкина, да и он сам. Некоторые уже умудрились обзавестись подругами, однако Борис Николаевич, предпочитал оставаться холостым. Потому я нисколько не переживал, что завалюсь к нему в пять часов утра.

Грязь под ногами давно стала привычным явлением. В особо непроходимых местах я преодолевал её при помощи поддонов, что заботливо разбросаны по всем основным направлениям. В очередной раз думал на ходу: «А как бы избавиться от этой напасти? Желательно быстро, эффективно и малыми силами».

При входе на территорию военного района меня остановил часовой, но затем присмотрелся к лицу, извинился и козырнул. Да уж, вот чего-чего, а порядку Цинкину не занимать. В этом отношении он молодец и никаких претензий к нему нет. Иногда даже завидно становится, вот только его методы совсем не подходят к управлению гражданским населением.

Перед входом в подъезд лежала самодельная решётка из арматуры, чтобы счистить глину с ног. Такие стали обычной повседневностью и имелись у каждой двери.

Высокое, деревянное крыльцо, дверь, которая раньше была окном второго этажа и вот я у двери командующего армией. Не успел я занести руку, чтобы постучать, как створка распахнулась, тем самым немало меня удивив.

— Ты что, караулил? — усмехнулся я, проходя внутрь.

— Ага, нужен ты мне, — буркнул в ответ тот. — Боец с поста просигналил. Чай, кофе?

— Кофе, ночь была бессонной, — вздохнул и, сняв ботинки, прошёл сразу на кухню.

— Как она? — проявил вежливость хозяин и подхватил уже вскипевший чайник.

— Щербаков сказал: «Стабильно», что бы это ни значило на их долбанном медицинском языке, — отмахнулся я. — Если сутки переживёт, значит, поправился.

— Стабильно — это хорошо, — Цинкин объяснил и без него понятное. — Ладно, выкарабкается твоя зазноба, молодой организм — сильный.

— Угу, — ответил я в кружку. — Ты людей уже отправил?

— Само собой, сразу же как от вас ушёл, а что?

— Нет, с этим всё в порядке, изменений не будет. У тебя со взрывчаткой как?

— Ты скажи, чего удумал, так проще получится.

— Хочу метро добить, чтоб эти Лоновцы не смогли нам в тыл ударить, в самый ответственный момент.

— Отправлю ребят, пусть заодно проверят, может, ещё какие лазейки появились. Но ведь это не всё, так?

— Слушай, как можно у гражданских оружие забрать? Желательно без лишних проблем и скандалов.

— Вот, — назидательно погрозил он пальцем. — О чём я тебе и говорил. Хорошо хоть начинает доходить потихоньку. Пока ещё можно с наименьшими потерями всё устроить. Люди несильно-то к нему привыкли, так что особых сложностей не вижу. Но и совсем этого делать не рекомендую, лучше по старинке, через проверки и разрешения его выдавать. Ну и главное — короткоствол под строжайший запрет. Только спецслужбам и военным.

— И, кстати, как только нападение отобьём, я снова расселение планирую. Так что ты своих тоже подготовь. Да, вот ещё кое-что, но пока эта информация строго секретная. В общем, организуй группу для дальнего перехода, я собираюсь в сторону Москвы земли осмотреть.

— Тоже дело хорошее. Ладно, с этим проблем не будет, решаемо.

— Спасибо за кофе, — поблагодарил его я и поднялся с табуретки. — Пойду теперь у кого-нибудь позавтракаю.

— Ну давай, Вини Пух, — Цинкин усмехнулся в ответ. — И не переживай ты так, поправится она.

— Да что-то навалилось всё сразу, — вздохнул я. — То болезнь, то Инай, теперь ещё вот это.

— А кто говорил, что будет легко? — дружески похлопал меня по плечу тот. — Самое простое — это объединить людей под общей бедой, а ты теперь попробуй их удержать, когда она миновала.

— Только пока даже просветов не видно, — ответил я, натягивая ботинки, — Мы лишь в самом начале пути, дальше будет только тяжелее.

— И то верно, — согласился старый вояка. — Ну ничего, мы и не такие времена пережили, разберёмся.

— У нас просто выбора нет, — кивнул я в ответ, пожал крепкую руку и выбрался на улицу.

Погода под стать настроению. Серые тучи затянули небосвод, с которого сыпался мелкий, противный дождь. Но в том хоть какой-то плюс — поскорее растает снег, от вида которого уже тошнит. Зима показалась не просто долгой, а бесконечной, всё никак не желая отступать.

Я поднял лицо к небу, подставляя его под капли. Немного полегчало, в голове слегка прояснилось, но, возможно, помогла та бурда, которую Цинкин назвал кофе. Правда, мы сейчас не в том положении, чтобы выпендриваться и даже такой, растворимый, скоро станет дороже золота.

— Не было печали… — пробормотал я, когда взгляд зацепился за едва видимые вспышки.

Их достаточно хорошо прикрыло тучами, но тем не менее, присмотревшись, можно было разобрать. Похоже, наша планета всё ещё находится в опасности. Вряд ли стоит ожидать таких разрушений, как в позапрошлом году, но и приятными эти новости не назовёшь.

Если рассуждать логически, исходя из тех знаний, которые мне были доступны ещё до катастрофы: нам придётся иметь дело с более лёгким мусором. В масштабах вселенной всё подчиняется одному закону: гравитации. Чем тяжелее масса объекта, тем большее влияние на него оказывает закон. Посему выходит, что нас достигли небольшие камни и, скорее всего, они даже не содержат металла.

Но есть и минусы, как очередное засорение атмосферы, осадки, содержащие песок и глину. В общем, стоит готовить людей ко второй волне Армагеддона.

С другой стороны, у нас сейчас нет ничего, что бы позволило точно понять о происходящем в космосе. Кто его знает — вдруг пронесёт, пройдёт мимо, или масштабы будут не столь значительны. Поживём — увидим, мы ведь даже не знаем, что принесёт завтрашний день.