Шрифт:
Закладка:
— Тебя что-то напугало в лесу? — спросил граф, глядя, как девушка набросилась на вино. Рина чуть поперхнулась:
— Да, в тёмном лесу мерещится всякое…
— Например?
— Не важно.
— Не стоит ходить одной в лес. Тем более вечером.
— Ладно.
Граф сделал глоток, глядя на девушку. Рина неловко опустила глаза.
— Я отлучался по делам. Обычно я часто бываю в разъездах.
— Не удивительно.
— Кто-то из стюартов плохо себя вёл?
— О чём ты?
Рина пришла в себя и состроила невинный взгляд. Жаловаться она вовсе не собиралась. Да и не на что было. И лишние проблемы ей были ни к чему. Граф долго смотрел ей в глаза, чуть хмурясь, а потом отвёл взгляд.
— Я бы хотела узнать, как мои родные. После урагана.
— Об этом не переживай. Мои люди за ними присматривают. У них всё в порядке.
— Спасибо.
Рина облегчённо вздохнула. Она допила вино и попрощалась с графом, намереваясь залезть под горячий душ. Граф потёр уставшие глаза, и залпом осушил бокал. Странная мысль пройти за девушкой в комнату и бросить её на кровать пришла к нему в голову, и он тут же её отбросил. Нет, ещё не время.
Вода сняла напряжение и усталость. Горячий поток обволакивал кожу, а вино согревало изнутри. Девушка выключила воду, наспех обтёрлась полотенцем и набросила шёлковую ночнушку. Она забралась под одеяло и заснула, не в силах даже почитать перед сном. А во сне её окружили еловые лапы, и за ними Рина видела то зелёные огни, то золотые. Они смотрели на неё со всех сторон, а Рина не знала, куда от них убежать.
5
И вдруг всё изменилось. На следующий день граф просто спустился в архив со своим ноутбуком, сел и стал работать. И пока Рина носилась из угла в угол, переставляя книги и документы, граф всё это время, хотя и был погружён в свои дела, не покидал архива. Оба так увлеклись работой, что пропустили обед, и вышли только к ужину. Стол, как скатерть-самобранка, был полон угощений, и только агрессивные стуки ножа по разделочной доске, доносившиеся с кухни, говорили о том, что еда появляется не сама собой, а выходит из-под хозяйственного ножа Ингвара.
— Над чем ты сегодня работал?
— Президент готовится к выборам, я веду его кампанию.
— Точно, я и забыла, что скоро голосование.
— Хм.
Как бы понимать это графовское «хм»? Рина не хотела прослыть не социально-активной гражданкой в глазах представителя власти и попыталась исправить ситуацию:
— Вообще, я каждые выборы хожу. И голосую за Президента.
— Вот как? Ты, значит, политическая активистка?
— Ну, не совсем…
— Не оправдывайся. Я прекрасно знаю, как в бедных регионах обстоят дела с отношением к политической машине. Поверь, мы делаем всё возможное, чтобы эту ситуацию улучшить.
Рине показалось, что что-то подобное она слово в слово слышала от Президента и его свиты в одном из прямых эфиров, которые включала её мама на кухне за готовкой. Сначала они мешали Рине сосредоточиться на учёбе, но монотонность и однообразность речи политиков, в конце концов, не мешали работать, а даже наоборот вводили в состояние рабочего потока. И всё же, переехав в Академию, Рина не включала больше эфиры.
— Прогуляемся?
Граф заметил, что девушка задумалась. Портить ужин разговорами о работе ему не хотелось.
— Да, с радостью.
Рина забежала в комнату, взяла куртку. Граф накинул пиджак на плечи поверх атласной рубашки. Они шагнули за порог. После Индиры стояла бодрящая свежесть. Сумерки лёгкой тенью легли на верха ельника, а через ветки ещё пробивались лучи закатного солнца. Оранжевый контур зелёных лап выглядел, как нарисованный пейзаж, и Рина залюбовалась. Они шли медленно по тропинке, удаляясь в лес.
— Давно я не гулял тут.
— Почему?
Рина посмотрела на графа. Статная фигура мужчины казалась такой же величественной, как и ели за его спиной. А аромат его парфюма смешивался с древесными нотами ельника. Он повёл плечом.
— Даже не знаю… Какой смысл?
— В прогулках?
Рина удивлённо посмотрела на него.
— Стой, ты правда не понимаешь? А ну-ка остановись.
Граф насмешливо сдвинул брови, но послушался. Рина подошла к нему ближе.
— А теперь посмотри вокруг. Что ты видишь?
— Рина.
— Давай, мистер Дартер. Ответь мне.
— Ёлки. Кусты. Палки валяются.
— Ты совсем не романтик… Неужели ты не видишь, как красивы эти деревья? Эти идеальные лапы елей, с их мягкими иголочками и чудесным запахом хвойной смолы. А листья, опавшие с боярышника, пахнут землёй, прошедшим дождём и чуть отдают сладостью ягод. А наверху…
Рина посмотрела наверх, и графу невольно проследил за её взглядом.
— … а наверху, вот там, видишь? Уже звёзды виднеются. Чуть станет темнее, и увидишь созвездия. А ещё, послушай, слышишь?
Граф не понимал:
— Что слышу?
— Ничего. Тишина. Это ели укрывают нас от звуков мира, и дают послушать тишину. И это самый прекрасный звук, который только может быть в лесу. Но потом, если прислушаться, то ты услышишь, как бежит ёжик и ветка хрустит под его лапой, как птичка скакнула с ветки, и ветка выгнулась со скрипом, и как сухая кора потрескивает от ветра.
Рина посмотрела в глаза мужчины, те чуть тлелись золотым светом.
— Понимаешь?
— Наверное…
Граф не понимал, но не хотел её расстраивать. Что-то в её восторженном взгляде было такое, что самого его невольно заставляло проникнуться настроением девушки. Рина зашагала дальше.
— Я часто ходила гулять в лес у дома.
— Не боялась?
— Да что же в лесу страшного? Нет, не боялась. Ведь мы не у дикого леса жили. Так, чуть с тропинки свернёшь, и вышла на дорогу… Я собирала грибы и ягоды. В хороший день приносила ведро черники, и мама пекла пироги для нас с Бетти.
— Мило. Хотел бы и я…
Граф не договорил. Сработало устройство в его кармане. Граф достал небольшой квадратный девайс, который светом и звуком взывал ко вниманию.
— Что это? Впервые такое вижу.
Граф вздохнул и отключил устройство.
— Это пейджер нового поколения. Использую для безопасной связи по рабочим вопросам.
— А, работа…
— Да, пора возвращаться.
Они быстро дошли обратно, и спокойное настроение Рины уходило с каждым шагом, приближающим её к дому. Графа уже ждал один из стюартов у заведённой машины. Прежде чем сесть, он сказал:
— Не сиди долго за книжками. Думаю, я сегодня не вернусь домой,
