Рине очень хотелось вылить горячий кофе прямо в наглые глаза Ингвара. Она очень себя сдерживала.

— Всегда пожалуйста.

— Нет, правда! А вообще знаешь, ты, оказывается, не из робкого десятка. У меня из головы не выходит та ночь. Ты в этой своей коротенькой пижамке, такая смелая… Знаешь, это возбуждает.

Всё-таки надо вылить. Ингвар будто услышал её мысли, взял чашку из её рук и хлебнул кофе, причмокнув. Они замолчали. Ингвар пялился на Рину, девушка силилась себя сдержать от опрометчивых действий. Она невольно дёрнула рукой и измазалась в арахисовой пасте. Тут же потянулась к салфетке, но Ингвар перехватил её руку. Рина застыла от удивления, когда Ингвар медленно потянулся к ней.

— Дорогая, ты испачкалась…

Прошипел он ей в лицо и слизал пасту с её пальца, глядя девушке прямо в глаза.

— И вот тут тоже…

Он придвинулся к ней и лизнул щёку девушки, затем прошёлся языком по уголку губ. И пока он всё это проделывал, хищно улыбаясь, Рина сидела застыв, словно оцепенела. И вдруг она с силой оттолкнула от себя стюарта, что тот чуть не свалился со стула, и унеслась к спасительным дверям архива. Девушка смогла облегчённо выдохнуть, лишь когда дверь за ней закрылась. Она пересилила себя и сдержала слёзы, рьяно принявшись за работу.

Рина возилась с четвёртым стеллажом, когда Виктор спустился вниз. Пребывая в своих мыслях, она не заметила его. Лишь услышала, как задвинулась дверь.

— Прости, задержался. Были дела с утра, — сказал граф, поправляя ворот чёрной рубашки.

Рина оторвалась от стеллажа:

— Задержался? Ты начальник, тебе можно.

— Как дела?

— Разобралась с теми двумя стеллажами. Повозилась над архивами Люмпиуса старшего и Люмпиуса младшего.

— Да уж, их несложно спутать, — улыбнулся граф. — Но я спросила не о работе. Как твои дела?

— Мои дела ещё лучше! Я занимаюсь книгами и хожу гладить лошадей. Всё прекрасно, — беззаботно улыбнулась ему Рина.

— Что ж… Ладно, хватит болтать, за работу. Сегодня я покопаюсь в книжках вместе с тобой.

Граф натянул чёрные перчатки и подошёл к соседней полке. О том, что произошло утром, Рина решила не говорить. Она снова решила не жаловаться. Вообще, она никогда не жаловалась. Ей доводилось видеть, как жалобы оборачивались людям боком. Например, она слышала о том, как девушки жаловались на домогательства со стороны коллег и преподавателей в Академии. Но руководство предпочитало увольнять или исключать строптивых девушек, а не решать их проблемы. Рина решила, что тот образ графа, что защищает её и выгоняет стюартов, — это лишь плод её воображения. А в реальности любая жалоба могла бы оставить её без работы, а, значит, и карьерных перспектив. Потому она промолчала.

В середине дня граф вдруг захлопнул книгу, отложил её и сказал Рине:

— Пойдём покатаемся?

— Что? — не поняла его Рина, всё ещё увлечённо разбирающая полки.

— Ты так хотела покататься, но погода не позволяла. А сегодня солнечно… И тебе нужно отдохнуть. Так что отложи книги, и за мной.

Рина расплылась в улыбке и чуть не бросилась графу на шею. Виктор, судя по лицу, был бы не против. Ему нравилось видеть реакции девушки, когда он радовал её или смешил своими рассказами. Она смеялась, словно ребёнок, а глаза её светились голубой наивностью.

Рина выбежала вперёд графа, чуть ли не бегом направляясь в конюшню.

— Куртку накинь! — крикнул он ей вслед.

Девушка прихватила из комнаты лёгкую чёрную кожанку и чуть не столкнулась лбом с графом в коридоре.

— Осторожно, — засмеялся он. — Какая ты нетерпеливая!

Рина звонко рассмеялась в ответ и побежала к конюшне. Граф не переставал улыбаться и тогда, когда уже затянул подпруги на сёдлах. Себе он выбрал Танатоса, а девушку решил посадить на Минотавра.

— Для первого раза пойдёт и Минотавр, — улыбался граф Рине, когда девушка легонько пинала бока коня, заставляя его сдвинуться с места.

— Какой же ты лентяй, Тавик! — смеялась Рина.

— Просто нужно показать ему, кто главный.

Граф снял со стены хлыст, запрыгнул на Танатоса и поддал хлыстом Минотавра. Плётка просвистела в воздухе и с силой ударила по крупу коня. Тот очнулся и зашагал, потряхивая гривой. «Как-то чересчур сильно…» — подумала про себя девушка, жалея коня, но ничего не сказала.

Граф повёл коней по тропинке, которую укрывали густые лапы ельника. С высоты она оглядела лес, и вдруг осознала, что дом графа единственный на всю округу. Всё это время она не слышала ни машин, ни голосов людей. Никаких признаков жизни, лишь плотные колючие лапы елей и стойкий хвойный аромат. Солнце было затянуто тучами, лес густо скрывал и без того мрачное небо. Сверху срывались первые мелкие снежинки.

— А ты действительно забрался в самую глушь, — сказала Рина, когда они пробирались сквозь лес. — В Провинции лес не такой плотный.

— Я не люблю общество. Устаю от него на работе. Я давно живу на свете, Рина, и мне хватает нескольких секунд, чтобы понять человека. И то, что я понимаю, мне не всегда нравится. Так что предпочитаю не видеть людей вовсе.

Рина помолчала, не зная, что ответить. Во время прогулки в основном говорил граф, а девушка лишь изредка вставляла вопросы. Кажется, граф изливал ей душу, и за его словами сквозили отнюдь не снобизм, но одиночество и разочарование.

Рина не понимала графа. Она думала о том, что её положение гораздо печальнее. Её социальный статус, образование, семья, возможности и в целом принадлежность к женскому полу — ничто не оставляло ей даже ниточки к богатой и свободной жизни, которую вёл граф. Тем не менее она никогда не позволяла себе отчаиваться и разочаровываться. Рина выбирала жить, пусть и не совсем так, как она хотела бы, но жить. И радоваться уже лишь этому.

— Что ты сделаешь с деньгами?

— Что? — оторвалась Рина от своих размышлений.

— С гонораром за работу. Я выплачу тебе приличную сумму. Ты уже подумала, на что потратишь их?

Рина задумалась. Стоит ли говорить графу? А, впрочем… Всё, что сказано под лапами елей, останется в лесу. Он умеет хранить тайны, он подаёт людям пример, как нужно молчать. И Рина подумала, почему бы не рассказать графу.

— Мне и думать не надо было. Всё это время я искала возможности заработать. Моя младшая сестра Бетти больна. Врачи дают ей пару лет от силы. Но я знаю про лекарство, что делают королевские маги. Я собираюсь купить его и вылечить сестру. И, возможно, что-то останется для мамы.

Граф молча и