Ли Кван Хи, сотрудник судостроительной компании Hyundai Heavy Industries

Про Южную Корею, их стиль работы и экономику уже сформировался ряд стереотипов, которые в чем-то верны, в чем-то упрощают, а в чем-то искажают ситуацию. То, что можно услышать чаще всего, – корейцы очень много работают, практически на износ, упорные, экономика в целом базируется на суперсовременных технологиях и динамично развивается, корейские конгломераты постоянно удивляют какими-то новинками, хотя время от времени появляются сообщения о банкротстве даже крупных компаний…

Как видится, общий подход корейцев к экономике, к самой работе сейчас находится в стадии перелома, когда существуют и старые практики, привычки, о которых наслышаны за рубежом, но активно идут перемены, которые как спускаются «сверху», путем принятия новых законов и правил, так и поднимаются «снизу» – приходя вместе с молодым поколением, которое уже совсем иначе относится к работе, чем это делали их отцы.

Летом 2012 г. внимание многих корейцев привлек лозунг политика Сон Хак Кю, заявившего о своих амбициях бороться за кресло президента на ближайших выборах. Сон до президентства не добрался, но вот его лозунг, стоит признать, был очень удачным и запал в душу многим. Звучал он как «Жизнь, в которой есть вечера!» Данное выражение означало стремление к сокращению рабочего дня и изменению общего отношения к труду, когда людям не приходится работать с раннего утра до позднего вечера если не за станком, то уж точно в интересах своей фирмы, завода или организации, жертвуя при этом временем и силами, которые могли бы быть потрачены на семью, на свои увлечения, на отдых, в конце концов.

У корейцев же часто действительно получалось, что они жили без вечеров, а жизнь проходила на рабочем месте, и дети вообще не видели отца, так как он уходил рано утром, когда они еще спали, а возвращался поздно вечером, когда детишки уже были в кроватях. Выходные же обычно проходили следующим образом: в субботу глава семейства отсыпался до полудня, наверстывая тот недосып, что накопился за неделю, и зачастую «отходя» от обязательных рабочих застолий в целях сплочения коллективного духа. С детьми же получалось пообщаться только по воскресеньям. В этой связи обещание сделать так, чтобы у людей даже в будние дни стало бы появляться время для себя и для семьи, звучало очень заманчиво.

Стоит также отметить, что в Южной Корее пятидневная рабочая неделя была введена относительно недавно – лишь в 2004 г., а до этого корейцы работали еще и по субботам – в крупных компаниях и на госслужбе обычно полдня, а на небольших фирмах полный день. Получалось, что и в субботу «папа был на работе», а в будние дни дети его вообще не видели – «воскресный папа», так их называли. Для сравнения скажем, что пятидневная рабочая неделя во Франции была введена в 1937 г., в Германии – в 1967 г., а в Японии – в 1987 г. Вот какую цену приходилось платить рядовым корейцам за «экономическое чудо на реке Ханган».

Сон Хак Кю не стал президентом, но в итоге в 2017 г. это место занял его соратник по так называемому прогрессивно-демократическому лагерю Мун Чжэ Ин, который, как и многие его друзья-знакомые-коллеги по партии, строил свою карьеру, борясь за права рабочих. В июле 2018 г. именно под давлением демократов произошло можно сказать эпохальное событие – вступил в силу закон об обязательной максимальной 52-часовой рабочей неделе. Он предписывал, что рабочий день длится восемь часов при пятидневной рабочей неделе, то есть 40 часов в неделю. Максимальное время, которое можно дополнительно работать и которое должно оплачиваться по повышенной ставке, не должно превышать 12 часов и может добавляться только с согласия самого наемного сотрудника. То есть работать можно не более 52 часов в неделю.

Как это было и при введении обязательной пятидневной рабочей недели в 2004 г., тут же поднялась волна протеста и критики в первую очередь со стороны руководства бизнеса, а также тех, кто беспокоился об экономической конкурентоспособности страны. Они считали, что если корейцы не будут перерабатывать и это будет закреплено законодательно, то Корея очень быстро растратит все свое технологическое преимущество и уступит в жесткой конкурентной борьбе на мировом рынке. Однако правительство демократов заявило, что страна уже достаточно богата, чтобы задуматься и о качестве жизни, а не только о темпах экономического роста. Тогда-то и вошло в лексикон корейского языка новое слово, которое сейчас знает каждый, – «ворабель». Это сокращение, которое не обошлось без англицизмов, переиначенных на корейский лад. Происходит оно от английского сочетания work-life balance, то есть жизнь, когда все гармонично сбалансировано между работой и отдыхом. «Ворабель» же получилось от корейского произношения первых слогов этих слов. В конце концов «ворабель» стало тоже чуть ли не лозунгом и логическим продолжением «жизни с вечерами».

Впрочем, стоит отметить, что обеспокоенность экономистов и владельцев компаний была учтена и кое-какие исключения были сделаны. Правило 52 часов стало обязательным для государственных и муниципальных учреждений и крупных компаний, где число сотрудников превышало 300 человек. Через несколько лет данное правило стало обязательным и для компаний от 50 до 299 человек, а потом и для всех вообще. Чуть позже, когда к власти вернулись консерваторы, заботящиеся больше об интересах бизнеса, в зависимости от типа и характера работы разрешили применять правило 52 часов более гибко, так как, например, в период сбора урожая надо работать много, чтобы успеть всё собрать, а отдых можно перенести на зимние месяцы. Однако принцип «ворабель» оказался слишком привлекательным, а потому речь о его отмене уже не идет.

Другое новое слово, которое вошло в обиход деловой культуры корейцев – «кхальтхве» – сочетание первых слогов от слов «нож» и «уход с работы». Оно означает, что как только часы пропикали 18.00, то всё – вне зависимости от поведения начальника каждый имеет право собирать вещи и идти домой, если, конечно, вы до этого добровольно и за дополнительную плату не согласились поработать побольше, но опять же не более 12 часов в неделю. Ранее же в Корее неписанной традицией считалось невежливым уходить до того, как начальник покинет свое рабочее место. Вот и получалось, что формально везде рабочий день заканчивался в 18.00, но, как правило, самый большой начальник неспешно собирался и уходил где-то в 18.30, его заместитель в 19.00 и так далее волна докатывалась до рядовых сотрудников часам к восьми вечера, а то и позже. При этом можно