Через сорок минут разминки на меня наседали одновременно Тимофей, Ронак и Безруков.

— Ярар, не позволяй им обойти себя, — раздавал советы наблюдающий за боем Зес. — Их трое, найди того, кто тебе мешает больше всего.

Скорее всего, думая, что я отвлёкся на слова отца, на меня напал Ронак.

— Ледяное копьё, — произнёс я и его защита мигнула красным.

— Нечестно! — воскликнул Ронак.

— Я маг! — возразил я. — С вашей стороны тоже было нечестно нападать на меня втроём.

Ронак посмотрел в сторону отца, будто ища защиты, но Зес показал глазами, чтобы тот покинул тренировочную площадку.

Дальше я уже против Тимофея и Безрукова, который после постановления руки орудовал рапирой и мезикордом. Странный выбор оружия, но с учетом того, что Антон не раз сражался в общих свалках, когда одна стальная лава билась с другой, наличие мизекорда, способного пробить толстые доспехи и кольчугу, было объяснимо.

Тимофей тоже старался показать, что он сильный воин. Но, откровенно говоря, он был мне не соперник.

— Тима, ты маг или кто? — решил я напомнить об этом брату.

Стоило мне это сказать, брат воспользовался тем, что Антон постарался обманным выпадом ударить меня гардой по лицу. Для меня движение Антона было предсказуемым, и вместо того, чтобы разорвать дистанцию, куда по моим расчётам должны были прилететь огненные копья от Тимофея, я, ускорившись, подпрыгнул над Антоном и сделав сальто приземлился за его спиной, тем самым прячась от магической атаки.

Защита Безрукова мигнула красным светом оповещая владельца, что его амулет разряжен.

Он оглянулся себе за спину, увидев, что я держу клинок в нескольких сантиметрах от него.

— Да уж, — то ли с гордостью, то ли наоборот с прискорбием, произнёс Антон, после чего пошёл в сторону Ронака и Зеса.

Посмотрев на Тимофея с помощью магического зрения, я спросил.

— Почему ты не призываешь стихийный клинок?

— Опасно, — ответил брат.

Мы кружили друг напротив друга, и мне захотелось увидеть на что способен брат. И я, откинув тренировочную рапиру, создал ледяной клинок.

— Мастер? — удивился Тимофей.

— Нет, новое заклинание, — ответил я. — Нападай. Обещаю, что не сделаю тебе больно.

Тима повёлся на провокацию и с огненным оранжевым клинком бросился в атаку.

Он наносил атаки снова и снова, но ничего выдающегося я не смог увидеть. Всего через минуту сражения он стал выдыхаться.

— Ты сейчас серьёзно? — опустив клинок спросил я.

— Ярар, я больше не могу, — ответил он.

— Тима, это даже не близко к удовлетворительно. Просто отвратительно. Крестьяне и то лучше машут сапой, чем ты клинком.

— Кхе-хе, — услышал я чьё-то покашливание и обернувшись увидел Эмери.

— Я не заберу своих слов назад, — сказал я, и проверив магическим зрением заряд амулета на шее Тимофея, создал десять ледяных игл. — Бзинг, -ударились они о щит, который покрылся трещинами, словно сделан из стекла.

Повернувшись к Ронаку, я спросил.

— Почему ты не занимаешься с ним?

Было видно, что Ронаку не понравился тон, которым был задан вопрос. Однако мне было плевать.

— Зес?

— Я поговорю с ним, сюзерен! — сказал друг, поклонившись мне. И бросив строгий взгляд на сына, добавил: — И накажу.

— Это несправедливо! — воскликнул Тима. — По какому праву ты принимаешь решения в отношении моих вассалов?

— Брат, ты сейчас серьёзно? — спросил я, опешив от такой постановки вопроса.

— Абсолютно, — ответил он.

— Прошу прощения, — сказал я, поклонившись брату. — Впредь больше не повторится. Оставайтесь слабаком, которого может победить любой крестьянин!

Брат побледнел. Наверное, он понял, что сказал лишнего.

— Ярар, прекрати, — попросила меня Эмери. В её руке появился стихийный клинок воздуха. — Может покажешь матери чему научился в Академии?

Эмери таким хитрым ходом хотела разрядить накалившуюся обстановку. И я, хищно улыбнувшись, отсалютовал ей ледяным клинком.

— Правила? — спросила она.

— Никаких. Посмотреть на что способен магистр.

— Ты же понимаешь, что я не смогу сражаться с тобой в полную силу? — и увидев вопрос, застывший на моём лице: — Я не смогу в замке использовать масштабные заклинания.

Вокруг меня и Эмери появились магические щиты, разработкой заклинания которых занимались мы вместе.

— Начали! — крикнул я и ускорившись сократил расстояние до Эмери. Клинком я ударил по щиту, но, как и думал, не смог его пробить.

В ту же секунду в мой щит ударил воздушный таран, который откинул меня на пару метров, а следом я услышал тихий голос матери:

— Шквал копий, — и меня окружили несколько десятков копий.

Никогда я не двигался так быстро. В первые пару секунд я смог отразить десяток копий, от остальных стал уворачиваться разрывая дистанцию. Хоть я знал, что атака Эмери не пробьёт щит, всё-таки она вливала в заклинания немного энергии, но сражаться с ней было в разы интереснее, чем до этого против брата.

Эмери начала сокращать расстояние между нами.

— Деактивируй щит. Так я не пойму твой уровень.

— Ты сейчас шутишь? — удивился я.

— Нет, — ответил мама. — Ты только что ушёл от атаки, которую не каждый старший мастер отобьёт. — И видя, что я до сих пор не понимаю. — В твой щит не попало ни одного копья. Нападай в полную силу.

— Но совсем уж без щитов, мне кажется, что кто-то из нас может пострадать.

— Кто-то? — прищурившись спросила она и усмехнулась: — Весь в отца, такой же наглый! Однако, если тебе будет спокойнее, то используем стихийные щиты.

Я кивнул. И убедившись, что на матери стоит щит, начал атаку.

— Ледяные иглы — вихрь, — силуэт Эмери скрылся за снегом, в который тут же полетели иглы.

*Зрением* я контролировал свою атаку, и когда я вновь ускорился, услышал голос матери.

— Таран — гравитус, — меня вновь отнесло на несколько метров, и несмотря на щит я почувствовал, как меня прижимает к полу.

Глупо стараться уменьшать обзор магу воздуха. Это всё равно что стараться незаметно приблизиться к магу воды на корабле.

— Мне не нужно видеть тебя, я могу тебя чувствовать, — произнесла Эмери, объясняя, как вычислила с какой стороны я нападу на неё.

Я чувствовал, как с каждой секундой на меня наваливается всё больше и больше веса. И стоило мне сделать шаг, я слышал тихий голос Эмери: «гравитус». И я понял, что это заклание рассчитано бить по площади, а не по разумному. То есть стоит мне выйти за радиус заклинания я смогу двигаться, как и раньше.

— Ледяная поступь — копья — иглы, — влив стихийную и целительскую энергии атаковал медленно приближавшуюся Эмери. Вокруг её ног появился лёд, и она усмехнувшись просто поднялась в воздух, несмотря на вес льда. Учитывая, как быстро она это сделала, все остальные заклинания прошли под ней.

— И это всё на что ты способен, сын?

— Ха-ха-ха, — по слогам сказал я. — Мне знаешь ли, как-то не обидно проигрывать магистру магии.

— Так ты сдаешься?

Я отрицательно покачал головой, после чего, быстро присев, оттолкнулся от места, на котором Эмери до сих держала заклинание утяжеления, и прыгнул в сторону. После чего я ускорился настолько, насколько это было возможно.

Доли секунды, и я наношу удар по щиту Эмери. Не знаю сколько сил я вложил в этот удар, но щит покрылся трещинами.

Эмери, словно в замедленной съёмке, развернулась в сторону, где я нанес удар, и когда я собирался продолжить атаку, услышал — гравитус.

И в этот раз я на большой скорости влетел в пол, и мне показалось, что я даже немного ушёл в землю. Я попытался подняться, но смог пошевелить только рукой.

Когда мама приземлилась, спросила.

— Сдаёшься?

— Да, — ответил я, чувствуя, как каждый вдох мне даётся всё сложнее.

Давление тут же отступило. И когда я поднялся, спросил.

— Обязательно было использовать столько энергии?

— Мой щит треснул, — задумчиво произнесла она, глядя на меня. И не проронив больше ни слова, она пошла в сторону замка.

Глава 5

Глава 5.

С мамой я увиделся только в обед. Разумеется, она меня не избегала, просто я тратил последний день на подготовку к длительному путешествию.

— Зес, — обратился я к другу, — ты поговорил с Ронаком?

— Да, — ответил он, и судя по его реакции на мой вопрос, ответ мне не понравится. — Ронак загружен подготовкой к поступлению в Рязанскую кавалерийскую академию, поэтому он решил основной упор сделать на точные науки. А своё умение махать клинком он посчитал приемлемым.

— Анри? — видя, что Зесу, тяжело говорить на эту тему, попросил его дополнить.

— Он тратил