Я открыла дверь и отскочила в сторону, поскольку Кирилл, не ожидав, что я так резко дёрну за ручку и уберу единственную для него опору, просто рухнул на пол, не показывая никаких признаков жизни.

— Кирилл! — воскликнули Трубецкая и Совинькова, спеша приводить парня в чувства и поднимать его с пола.

— Что с тобой приключилось? — спрашивала у брата сестра, заставляя того принять сидячее положение.

Татьяна тронула Кирилла за плечо, на что тот отдёрнул руку и скривился от боли:

— Больно же, давай поаккуратней меня раздевать будешь.

— Раздевать тебя будет только мамочка, которая скоро узнаете, что её тугодумный сыночек шляется ночами за пределами спортивного комплекса, при этом не в самом адекватном состоянии, — рявкнула на Кирилла Алиса, испепеляя его взглядом. — Я даже отсюда, — она стукнула кулаком по подоконнику. — Чувствую, как от тебя разит алкоголем, идиот.

— Ну и что? Ты мне что сказала — делай, что хочешь и ко мне больше не приходи. Ну вот, я к тебе и не пришёл, — Трубецкой по-мальчишески улыбнулся и повернул голову в сторону сестры, которая вновь заливалась слезами. — Лия, — он аккуратно притянул девушку к себе и поцеловал в висок. — Кто тебя обидел, солнце моё? Почему ты плачешь?

— Ты меня обидел Кирилл, — она уткнулась брату в грудь, вновь заставляя его скривиться от боли. — Никогда так больше не делай!

— Ты волновалась?

— Мы все волновались, — ответила за неё Таня, обнимающая Кирилла, с другой стороны.

— Танюша, — Трубецкой нежно приобнял свободной рукой свою партнёршу, заставляя её вздрогнуть от неожиданности и посмотреть на партнёра. — А я тебя искал. Как поживаешь?

— Сколько ты выпил, Кирилл? Даша сказала Лии, что, когда она отправила тебя домой, ты был трезвым.

— Так я потом домой не поехал же, — парень накрутил себе на палец рыжие кудри. — Танюша, у тебя такие кудряшки красивые. Я тебе говорил об этом когда-нибудь?

— Трубецкой, ты меня пугаешь. Тебе может в травмпункт нужно съездить, а то чувство, что ты где-то хорошенько приложился головой.

— Кирилл, — я влезла в разговор, аккуратно ущипнув парня за руку. — А что это у тебя на шее?

— Я татуировку набил! Хочешь покажу?

— Не смей снимать повязку! — крикнули на него Алиса и Лия.

— Дурень, — Сова закрыла лицо руками. — Ты как выступать собрался? Даже руки поднять не можешь, Славянская нас прибьёт!

— А мы будем выступать? — Кирилл пару раз моргнул, воодушевившись от полученной информации. — Мы же с тобой поругались… И пока не помиримся — на лёд не выйдем. И поэтому — давай мириться. Пошли поболтаем, как в старые добрые.

— Лия! — закричала Татьяна, когда Трубецкой попытался взять её на руки и встать. — Успокой этого идиота!

Сорвавшись с подоконника, Алиса Ким взялась за близлежащую подушку и как следует, ударила Трубецкого по плечу, заставляя вновь принять сидячее положение:

— Тащите одеяло и эластичные бинты, — девушка обхватила парня со спины, не позволяя тому вырваться. — Да прекрати же ты буянить!

— Так отпусти меня, ненормальная!

— Вы сейчас всю общагу разбудите, — зашипела на них Лилиана Вячеславовна. — Ничего не знаю, Кирилл, но сегодня ты спишь здесь, и это не обсуждается. Возвращаться к матери в таком состоянии тебе противопоказано, а я не готова нести ответственность за твои поступки.

Трубецкой особо и не сопротивлялся нашим попыткам обездвижить его. Для него это было очередной забавой. Спустя пару минут смеха и воплей от боли, после прикосновения к незажившим ранам, он отключился.

— Ещё и слюни пускает на наш пол, — бурчала Совинькова, пока забиралась ко мне в кровать. Алиса и Лия решили не возвращаться в свою комнату, побоявшись наткнуться в коридоре на кого-то из тренерского штаба, которые часто бродили по ночам. — Всегда бы он был таким послушным.

— Тебя бы так скрутить и рядышком пристроить, — я перетянула на себя пустой пододеяльник. — А то во сне ты не такая мирная, как в бодрствующем состоянии.

— Это ещё почему? Я ведь спокойно сплю.

— Так спокойно, — отозвалась с соседней кровати Трубецкая. — Что зарядила мне как-то пяткой в лоб.

— Тише вы, — рявкнула на нас Алиса, выключая настольную лампу, расположенную на прикроватной тумбочке. — Спать все, живо.

Для меня утро наступило слишком быстро, из-за чего весь оставшийся день я клевала носом. Алиса с Лией покинули комнату с первыми лучами солнца, отправившись готовиться к своим занятиям, а Татьяна и Кирилл, который ещё пару раз пытался встать и поговорить с партнёршей, мирно посапывали в разных концах помещения.

Аккуратно закрыв дверь и надеясь, что Таня вновь не потеряла связку со своим ключом, я прислонилась спиной к стене, наблюдая за розовым небом.

Облака перемешивались с туманом, создавая приятный дымок, а небо покрывалось брызгами красок из алой палитры. Такие рассветы редко появлялись в пределах города, однако, когда это случалось, я старалась раствориться вместе с ними, превратившись в точку на небосводе.

Розовое небо заставляло меня стать маленьким ребёнком, в жизни которого нет никаких проблем и задач. Возможно, тогда я не понимала, насколько сильно хотела стать обычной девчонкой, никак не связанной со спортом. Как все ходить в школу, как все гулять во дворе.

Я часто слышала от взрослых, что спортсменов — лишили детства, заменив на кровопролитную игру. Мы не знали, что такое отдых и веселье, что такое жизнь ребёнка, а не солдата. Однако, я всегда пыталась отстаивать свою позицию, говоря, что все дураки и ничего не понимают. Только вот в глубине души, я была с ними согласна. Зависть к сверстникам, которым не нужно думать где прятать сладкое, соображать головой и работать на результат — конечно она проявилась не сразу. Где-то в глубине души я хотела всё бросить и жить для себя, а не для честного имени Академии и своей страны.

И лишь сейчас, спустя годы, я с уверенностью могу сказать, что такому детству и юношеству, как у меня, могут позавидовать многие, ведь им никогда не понять, что значит — нести на своих плечах честь Сияющих. Меня не испортили плохие компании и не заставляли заниматься тем, что не нравится. Я принимала все решения самостоятельно, полагаясь только на свою голову.

Я благодарна судьбе, что моя партия была разыграна именно таким образом.

Перед падением с кровати, Татьяна пару раз перекатилась с одной стороны матраса на другую, ища лучшую позу для сна.

— Чёрт, — девушка рухнула на пол, ударившись головой и тихо застонала. — Кто придумал делать такие высокие кровати?

— Годы идут, а ты всё также ворочаешься во сне и падаешь с любой поверхности, — Трубецкой, который самостоятельно выбрался из оков одеяла,