Шрифт:
Закладка:
Она подошла слишком близко и почувствовала запах перегара, исходивший от Игоря - такая у него особенность организма, стакан выпьет - потом разит сутки.
- Успокойтесь, гражданочка, мы здесь тоже делом занимаемся. - попытался разрулить намечающийся скандал Володя.
- Делом? - выкрикнула "джинсовая", бросившись к кабине. - Вот ваше дело! - отодвинув замешкавшегося Андрея, стоявшего у правой задней двери, она как кошка прыгнула в салон и извлекла оттуда полупустую бутылку виски.
- Мажоры херовы! - толпа начала заводиться, - и раньше на вас управы не было, так вы и сейчас, говнюки, водку жрете да ...лядей в тачках трахаете? Где ваши ...ляди? - А ну, бабы, давай тачки выворачивать, - она бросила кол на землю, и, размахивая топориком в правой руке, бросилась ко второй машине. Толпа, которая до этого наливалась отчаянием и ненавистью, нашла выход своему гневу. Женщины кинулись к джипам, распахивая двери и вытаскивая наружу всех, кто в них находился - за волосы, за 'хлястики' полевых погон, за ремни - за что придется. Никто из сидевших в машинах не успел - да, наверное, такая мысль и не пришла никому в голову - схватиться за оружие - разъяренные фурии все сделали не хуже взвода ОМОН - все, включая немцев, носатых, неносатых, всех наших - оказались на земле.
- А это что за твари? - продолжала разборку "джинсовая". - До того нажрались, что вам их хомутать пришлось? - она указала на троих "вонючих" немцев, которые были в салоне "Тойоты" - четвертого, помещенного в багажник, толпа не заметила. Что ж вы делаете, подонки? Наши-то мужики - все воюют уже, мой-то - второй день - ни звонка, ни СМС, а вы тут... - голос ее на высокой ноте оборвался истерическим всхлипом.
Толпа напряженно замолчала. Все ждали от нас каких-то слов, оправданий, покаяния - и тут все испортил Ленчик.
- Да вы что, девки, с катушек съехали? Мы - спецгруппа, диверсантов ловили!
- Диверсантов? Так это немцы, что ли? А-а-а-а! - заорала 'джинсовая' и бросилась вперед, замахиваясь топором. Все - женщины, мужчины, старики - все устремились за ней.
- Стоять! Стоять, стрелять буду! - Володя передернул затвор АКМСУ и выпустил очередь вверх. Но людей было уже не остановить. Откинув в сторону всех, кто не был в наручниках, толпа, нашла выход для своего гнева и страха. Вооруженная всем подряд - топориками, кольями, металлическими мисками, ложками - тем, что находилось у людей в руках в момент нашего приезда - толпа сгрудилась островками вокруг двух машин, в которых ехали закованные в наручники немцы и "носатые". Глухие звуки ударов, сдавленные стоны... Опера, "привлеченные", мы с Андрюхой - кинулись к этим островкам ненависти, надеясь успеть хоть кого-то спасти - не потому, что кого-то из избиваемых нам было жаль - потому, что они были нам нужны. Вова, выпустив в воздух весь рожок, застыл - стрелять в наших людей он не смог. А взлетающие над толпой - точнее, теперь уже двумя частями толпы - руки продолжали свою работу. Оттуда уже начали продираться наружу те, кого придавили, те, кто успокоил свой гнев и, отойдя, начал ужасаться тому, что только что натворил. Но основная часть - так и продолжала работать руками, ногами - и все это под мат, ор и вой.
Все кончилось, когда воздух разорвали звуки выстрелов КПВТ. Подъехавший БТР с Саниными орлами задрал ствол "крупняка" в воздух и выдал длинную, патронов на десять, очередь. Из МАЗа выскочили 'студенты' и начали отодвигать женщин в стороны от наших машин, не особо церемонясь, но и не пуская в ход приклады автоматов. Толпа, состоявшая из забрызганных кровью, калом, мочой людей отхлынула - и нашим глазам предстало то, что еще совсем недавно было четырьмя немцами и двумя "носатыми". Не нужно было быть специалистами, чтобы сказать - они мертвы, окончательно и бесповоротно. М-да, вот и съездили за языками. Их ворот части высыпали вооруженные солдаты - увы, слишком поздно - похоже, что мы крупно облажались.
- Где эта курва? - сменивший рожок Володя передернул затвор, - Я спрашиваю, где эта джинсовая курва?
Откуда-то из глубины толпы вытолкнули "джинсовую", уже без топорика. Она, как затравленный зверек, озиралась по сторонам.
- Вова, кончай, ничего уже не вернешь.
- Не вернешь? Я сейчас этой "Хакамаде" гребаной матку наружу выверну.
- Ну, вывернешь, а дальше-то что? Не видишь - у нее крыша съехала, муж воюет...
- Да какое воюет? - возмутилась одна из женщин, прибежавших от своей машины уже после того, как все кончилось. - Светка, ты ж вчера со своим и Ольгой - это дочку ее Ольга зовут - быстрее нас уехала, сама же говорила - подальше от всего этого?
А вот это уже становилось интересным.
- Что скажете, Светлана?
- Они... они..., - всхлип, - они Сережу убили... И сказали, что Ольгу убьют... Мамочка, ведь убьют же, убьют, - женщина мешком повалилась на землю и засучила ногами.
- Так. Всем разойтись. Бойцы, построились цепью, всех отодвинуть от машин на пятьдесят метров, кроме этих двух, - распорядился Старый, указав на лежащую "джинсовую" и ее соседку. - Вы-то как, целы?
- Целы, - бросил Паша, под глазом которого быстро набухал синяк.
- И практически невредимы, - добавил Сергей, у которого были оторваны оба погона и болтался на нитке один из рукавов.
- Так, берем этих двух - и в часть, - то, что нам может рассказать "джинсовая", я уже знал - не знал только самого важного - где и как?
- А с нами что? - Ленчик, "привлеченные", Заза, которому, судя по резко опухшему "клюву", женщины сломали нос, уставились на нас.
- С вами? Тебя лично, чудака на букву "М", надо бы здесь и грохнуть, ну да хер с тобой пока - валите за нами, до КПП.
Оставив эту четверку под охраной двух студентов у въезда в часть, мы, волоча под руки 'джинсовую', и ее соседка, мелко семенящая за нами, прошли внутрь обнесенной забором с колючкой территории. "Слоновый" опер розыска вел, высоко подняв ему закованные
