Шрифт:
Закладка:
«В 17.25 22.6 приказом Штарма (так в тексте документа, но трудно поверить, что управленческий кретинизм дошел до того, что штаб Армии командовал ротами. — М.С.) выделена рота в количестве 15 танков Т-26 в район Дубова (северный пригород Ковеля. — М.С.) для ликвидации десанта (которого, конечно же, не было. — М.С.)…
Устно приказом Штарма через командира 15 СК назначена рота танков Т-26 в р-н Мациюв (н.п. на дороге Ковель, Любомль. — М.С.) для разведки направления Крылув…
23.00 23.6. устным приказом командира 15 СК через делегата связи капитана Ктитаренко назначена рота танков для борьбы с 8-ми самолетами (???), приземлившихся в р-не Новоселки. Проездивши всю ночь, капитан Кулаков ни десанта, ни самолетов не нашел…
В 10.00 24.6. личным распоряжением командира 15 СК рота танков придается командиру 45-й сд… В 16.00 24.6. делегат связи капитан Ктитаренко по телефону передал: «Назначить приказом командира 15 СК 30 танков Т-26 дополнительно к ранее выданным 20 танкам (вероятно, это про упомянутую выше роту. — М.С.) и передать в распоряжение командира 45 сд…
26.6 рота танков Т-26 направлена в Люблинец (н.п. в 8 км юго-западнее Ковеля. — М.С.) для прикрытия Владимир-Волынского направления…
27.6. устным приказом командира 15 СК через делегата связи майора Стародубцева выделена рота танков Т-26 для прикрытия штаба корпуса в р-не Ковель и дополнительно назначена рота танков Т-26 82 тп, рота Т-26 81 тп в р-н Черкассы и рота 82 тп в р-н Дубова для прикрытия отхода 15 СК из Ковеля…»{355}
Такое оперативное искусство, наряду с очевидным дроблением мощного «бронированного тарана» на мелкие разрозненные «дробинки», имело и два других, не менее губительных, последствия. Во-первых, любой танк той эпохи (немецкий, английский, советский) был сложным в обслуживании, малоресурсным, малонадежным устройством. С грехом пополам, но в условиях крупного соединения (танковая дивизия, механизированный корпус) можно было обеспечить технически грамотное обслуживание и текущий ремонт танков; переданные же в стрелковую дивизию, где половина личного состава никогда не видела даже велосипеда, танки оказывались фактически брошенными на произвол случая; первая же мелкая поломка (реальная, мнимая или преднамеренная) становилась последней.
Во-вторых, общая деморализация Красной Армии с первых же часов войны дошла до такого уровня, когда только непрерывный, жесткий контроль со стороны волевого командира становился необходимым (но далеко не всегда достаточным!) условием выполнения боевой задачи. В такой армии разбрасывание танков отдельными ротами по разным направлениям было равнозначно разгрому дивизии — без боя и до боя.
Разумеется, вышестоящее начальство не забыло и про наличие в составе танковой дивизии мотострелкового полка. В боевом донесении командира 41-й тд от 28 июня читаем: «МСП по приказу Армии подчинен с 22.6 командиру 45-й сд, где он разбит побатальонно; в батальонах большие потери, командования и штаба полка нет, полк не существует».{356}
Не вполне ясна судьба тех двух танковых батальонов, которые 22 июня были переданы в подчинение командиру 87-й стрелковой дивизии. Как было уже выше отмечено, в немецких документах зафиксировано неоднократное участие советских танков в боях у Владимира-Волынского. С другой стороны, ничего похожего на два танковых батальона (а это сотня танков) не обнаруживается ни в описании боя, ни даже в перечне заявленных побед противника. В боевом донесении 298-й пехотной дивизии вермахта, составленном в 15.20 25 июня (т. е. уже после окружения и разгрома 87-й сд у Владимира-Волынского), приведены такие цифры: «До сегодняшнего дня было уничтожено 37 бронемашин разных размеров, некоторые сгорели».{357} Бронемашины «разных размеров» — это вовсе не одни только танки; своя бронетехника была и в 87-й стрелковой дивизии, включая сверхштатное изобилие (52 шт.) бронированных гусеничных тягачей «Комсомолец».{358} Наконец, не исключено, что в боевом донесении от 15.20 были уже учтены и танки 215-й мд, подбитые в утреннем бою у Вербы.
После того, как огромная толпа танков 41-й тд в бездействии (или в судорожных перемещениях) провела пять дней у Ковеля, началось отступление на восток. Доклад «Итоги боевых действий 41 ТД» описывает его вполне красноречиво:
«27 июня в 15.00 командир 81 тп донес, что его охранительная разведка в сторону Мельница (н.п. в 12 км южнее Повурск. — М.С.) опросом отходящих из Повурска на Ковель частей (т. е. сбором панических слухов. — М.С.) установила, что Повурск занят противником (это означало, что немцы якобы обошли город и уже в 30 км восточнее Ковеля. — М.С.). Начальник штаба саперного батальона 15 СК, явившись на КП, доложил, что он взорвал мосты в Ковель, в Ковеле никого нет. Связи с 15 СК не было. Посланный делегат 41 тд майор Стародубцев вернулся, штаба корпуса не нашел.
Зная, что рубеж последующего отхода 15 СК — река Стоход, командир 41 тд полковник Павлов решил атаковать 81 тп <в направлении> Волошки, Повурск, 82 тп — Волошки, Мельница с задачей освободить переправы на р. Стоход. Начальник штаба 41 тд выслал разведку на Мельница, Повурск. В 16.30 полковник Павлов решил, не ожидая результатов разведки, выступить в указанный район, не имея санкции командира 15 СК. В результате противника ни в Повурске, ни в Мельнице не оказалось, атака была впустую. Всю ночь на 28.6 штаб собирал по полям и дорогам оставшиеся машины («оставшиеся» после чего? — М.С.), и только к утру удалось установить место расположения частей.
28 июня в 15.00 распоряжением командира 15 СК дивизия отошла в район Висло, Софьяновка, иск. Яблоновка (это уже за Стоходом, 10–15 км северо-западнее Колки. — М.С.), ур. Тарас; ГАП сосредоточился в районе выс. 170, 3, имея задачу выбрать в этом районе огневые позиции с целью прикрыть отход частей 15 СК, отходящих на восточный берег Стоход. 28 июня в 20.00 (сутки спустя после ухода дивизии. — М.С.) противник овладел Ковель и продолжает наступление в направлении Повурск…»{359}
Два дня 41-я танковая дивизия (правильнее сказать — то, что от нее осталось) простояла в лесу восточнее р. Стоход, после чего утром 30 июня выступила на марш в район Олыка, Клевань. Сосредоточившись в указанном районе, дивизия в полдень 1 июля перешла в наступление, имея задачу выйти в район Млынов, Дубно и перерезать шоссе Дубно, Ровно (см., вкл., рис. 9). Как пишет Владимирский, к моменту начала этого
