Это утопическое попурри из постимперской меланхолии, реваншизма, реставрации империи, кастрированного шестидесятничества и антиамериканского подражания американскому кино <…> Месседж, транслируемый через эту демонстрацию силы с помощью кино, на самом деле прост и вполне ясен. Плохие парни вступили в сговор с хорошими, но волноваться не стоит. Они просто хотят, чтобы вы были счастливы – и забыли о том, чего они сами действительно добиваются (сохраняя уверенность, что они тут главные)720.

Другими словами, «Ночной дозор» и «Дневной дозор» переписывают для новой России и историю, и реальность. «Настоящим» концом трилогии должна была стать экранизация тандемом Эрнста и Бекмамбетова «Сумеречного дозора», которую изначально предполагалось снимать в Америке и на английском языке – как доказательство «триумфа» Бекмамбетова в конкуренции с голливудским кино или же как предательство «российского» (на ваш выбор). Для исполнения на бис Мел судьбы должен был переписать в свете сегодняшнего дня и брежневское прошлое.

Реклама новой России

«Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975) Эльдара Рязанова – безусловно, самый любимый зрителями советский фильм. В шесть часов вечера 1 января 1976 года 100 миллионов телезрителей смотрели Первую программу Центрального телевидения. Еще около 20 миллионов зрителей посмотрели его в том же году на большом экране. И, начиная с первого показа, в канун каждого Нового года фильм выходит в эфир как советский эквивалент американской «Этой замечательной жизни» Фрэнка Капры721. Без «Иронии судьбы» российский Новый год был бы неполным722.

Сюжет прост: накануне Нового года молодой врач Женя Лукашин приходит на ежегодную встречу друзей в московской бане. Лукашин сообщает им, что собирается сделать предложение своей девушке, и друзья щедро разливают водку, провозглашая тосты за «непьющего» Женю. Сильно перебрав, они усаживают его вместо друга Павлика в самолет до Ленинграда. В ленинградском аэропорту, не разобравшись, что попал в другой город, Лукашин берет такси и называет свой адрес: 3‐я улица Строителей, дом 25, квартира 12. Самое смешное, что в советских городах подобные названия были обычным делом. И даже Женин ключ к квартире подходит. Улегшегося, как у себя дома, в постель Женю обнаруживает хозяйка квартиры, красивая женщина по имени Надя. Вот-вот должен прийти ее друг Ипполит, собирающийся сделать ей предложение. В течение новогодней ночи Женя и Надя влюбляются друг в друга, но решают расстаться, как велит судьба. В финале Надя появляется в московской квартире Жени. По-видимому, она все-таки готова к счастливой совместной жизни.

Успех фильма подтвердил репутацию Рязанова как самого популярного советского режиссера. В 1991 году по результатам голосования журнала «Экран» он был назван лучшим режиссером в российской истории, получив в три раза больше голосов, чем Андрей Тарковский723. Через двадцать лет после премьеры фильма Борис Минаев так прокомментировал это событие: здесь все сошлось, потому что все это было правдой, бескомпромиссной, невыразимой правдой, не имеющей языка, чтобы выразить себя. Правда заключалась в том, что в унылом советском мире можно найти радость; можно найти теплоту в холодных стенах новостроек; в безрадостных пьянках жалкого празднования Нового года вдруг все может быть хорошо. Как? Почему? Сегодня об этом можно только гадать. Один критик заметил, что когда фильм показывают сегодня, каждый зритель «ностальгически вздыхает и вспоминает свой личный опыт»724.

В самом конце фильма, когда Женя представляет Надю своей матери и друзьям, она спрашивает, не считают ли они ее легкомысленной. Она хочет убедиться в том, насколько другим видна подлинность их с Женей чувств. Мать Жени отвечает: «Поживем – увидим».

Еще через тридцать лет Константин Эрнст приготовил ответ на этот вопрос. В канун Нового, 2006 года, когда состоялась премьера «Дневного дозора», он объявил, что напишет сценарий и будет продюсировать сиквел рязановской классики. Потом Бекмамбетов стал режиссером и соавтором сценария. Подобно тому, как он афишировал «Дневной дозор» («первый фильм 2006 года»), афишировал он и «Иронию судьбы. Продолжение» («первый фильм 2008 года»). Подобно тому, как «Дневной дозор» (сиквел) побил кассовые рекорды, то же произошло и с «Иронией судьбы. Продолжением», заработавшей 50 миллионов долларов.

Ремейк рязановского фильма начинается с переписывания прошлого. Женя и Надя (их роли исполняют те же актеры) так и не поженились. Надя вернулась в Ленинград и вышла замуж за Ипполита. У них есть дочь Надюша (Елизавета Боярская). А у Жени – сын Костя (Константин Хабенский), который тоже стал врачом.

Фильм начинается в канун Нового года в той же бане, что и у Рязанова, только к друзьям отца на их ежегодной встрече присоединяется Костя.

Они рассказывают молодому Лукашину о тридцатилетней давности приключениях отца и уговаривают Костю (тоже непьющего) выпить за отца до дна. А потом отправляют Костю в Санкт-Петербург, где теперь на 3‐й улице Строителей живет Надюша. Ее бойфренд Ираклий (Сергей Безруков, голос князя Владимира) планирует сделать ей в полночь предложение руки и сердца. Появление Кости нарушает этот план. Костя и Надюша, само собой, влюбляются друг в друга. В довершение всего, приезжая в Санкт-Петербург на помощь сыну, Женя встречает Надю, опять воюет с Ипполитом (они с Надей в разводе) и снова влюбляется. В финале они с Надей отправляются в Москву, и на этот раз у них все будет по-серьезному.

Арлин Форман отмечает:

Ревизионистский ремейк Бекмамбетова [следовало бы добавить «и ремейк Эрнста». – С. Н.] отрицает саму возможность интимности, любви и личной самореализации в советскую эпоху. Его хеппи-энды случаются в лучшем из миров, здесь и теперь. В процесс внушения оптимизма в Прекрасной Новой России изобилия, бодрости духа и молодости вписывается даже Путин725.

Президент Путин появляется на Первом канале, поздравляя граждан с экранов телевизоров с наступающим Новым годом. Зрители слышат его слова: «Эти минуты всегда объединяют народ нашей большой страны, потому что каждый из нас вспоминает прошлое, думает о будущем и надеется на лучшее».

Комментарий Форман точно отвечает замыслу фильма: новая «Ирония судьбы» напоминает зрителям, что эпоха Путина лучше брежневской. В рецензии в «Известиях» Елена Ямпольская пишет, что фильм осуществляет «брендирование»