Шрифт:
Закладка:
Венди, ласковая мама мальчишечьей банды Питера Пэна, первая счастливица, растущая в любви. Когда в гармонию вмешивается, привлеченный уютом, Питер Пэн, это становится вторжением хаоса в идеальный мир, живой стихии всевозможности в стеклянный шарик защищенного благополучия, а может быть, и приходом Крысолова в город Гаммельн. А вот почему детям нужно улететь за Питером Пэном: идиллическая семья Дарлингов и в повести Барри, и в фильме Нечаева живет в замкнутом пространстве – оно заключается в доме. За его пределами нет, кажется, ничего, и единственный выход из этой семейной утопии – окно, открытое не в действительный мир, а в фантастическую страну. Окна в сказках для того и существуют, чтобы через них в дом вторгалось неожиданное, поразительное, невозможное – сказочное. Окно детской, распахнутое в ночное небо, – точный образ того, что произошло с Венди: образ взросления, каким бы странным он ни выглядел в истории о мальчике, не желающем взрослеть.
Сюжет, в общем-то, прилежно повторяет мотивы повести Барри: путешествие в волшебную страну, в которой можно не взрослеть и жить в свое ребяческое удовольствие, борьба с пиратами, сговор с индейцами, поединок с капитаном Крюком и великодушное материнство Венди. Но если в повести сильнее звучит печаль о детстве, то в фильме Нечаева ноет тоска по маме. Ею больны все мальчишки острова, все пираты и даже индейцы, по ней скучают братья Венди, а она пытается всех избавить от сиротства. На самом деле фильм о ней, а не о Питере Пэне, и настойчиво просится название «Венди», но и здесь своевольный мальчик все устраивает по-своему.
И все же: Венди – главный образ фильма, как бы ни хотелось первенства Питеру Пэну. Он-то остается в привычном для него мире и в привычной роли, а она совершает путешествие в новый мир и принимает в нем новую, хоть и желанную роль. О том, что Венди хочет стать мамой, узнается скоро после начала истории, в милой сцене, когда сестра и брат (в исполнении Дениса Зайцева, бывшего в предыдущем фильме Нечаева Людвигом Ларссоном) играют в маму и папу, обаятельно пародируя взрослых.
Эта игра показательна: в ней Венди уже готова к заботе и даже к ответственности, и если чем-то может соблазнить ее Питер Пэн, то только предложением стать для всех мамой. Венди великодушна и, судя по точному подражанию, мама для нее – непревзойденный пример, а значит, нет ничего более желанного, чем стать мамой, то есть стать своей мамой. С этого крошечного зеркальца, делающего двойниками Венди и ее маму, у Нечаева начат сюжет о Питере Пэне. И фильм становится историей о горечи исполненного желания.
Путешествие на волшебный остров Питера Пэна нехлопотно и неопасно, как и жизнь на нем: в мире бескрайнего детства опасность – всего лишь поворот увлекательной игры. Мир Питера Пэна живет по давним правилам, которые не нарушает никто из жителей острова (первый признак детского мира). По этим правилам пираты воюют с мальчишками, индейцы с пиратами, а у мальчишек и индейцев пакт о ненападении, который наверняка прервется, как только пираты будут повержены, впрочем, это не произойдет никогда. Эта азартная игра, довольно опасная в повести Барри и совершенно безопасная, пародийная у Нечаева, повторяется бесконечно, и проявляется какой-то устойчивый, давно заведенный порядок, похожий на вечное повторение в книжном городе из первого фильма Нечаева. Теперь уже появление Венди вносит сумятицу в эту своеобразную гармонию хаоса – пираты впервые получают преимущество, потому что мальчишечий мир усмиряется маминой лаской и теряет бдительность. В общем-то, мальчишки и пираты – тоже двойники, схожие и характерами, и целями, и любовью к этому хаосу, и наслаждением, получаемым от соперничества.
Капитан Крюк, умилительно пародийный еще в повести Барри, у Елены Бариновой превратился вовсе в двоечника. Антагонист Питера Пэна, он фильм напролет пытается нагнать свой идеальный образ пирата, которому, как ни старается, не может соответствовать. Но отчаянное стремление к полноте воплощения роднит его с Питером Пэном. Закон антагонизма во вселенной Нечаева всегда вынуждает персонажей стать двойниками – и Питер Пэн может смотреть на Крюка, как в зеркало, слегка кривое, но довольно точное. Когда-нибудь, когда мальчишек прибавится, а Питер Пэн так и не повзрослеет, часть уйдет в пираты и будет сражаться на стороне неповзрослевших взрослых против вечных детей. Замкнутый мир Нет-и-не-будет грозит рано или поздно стать адом для всех обитателей, и бесконечное приключение, и вечный бой станут сизифовым трудом – но в пределах сюжета этому не дает совершиться детство героев. Кстати, игра, связанная с ролями детей и родителей, выражает один трудноуловимый смысл: что взрослые – те же дети, которые просто подчинились требованию вырасти. Возможно, пираты – первые предвестники грядущего поколения кидалтов.
Одним словом, мир Питера Пэна – мальчишеский рай, в котором даже отсутствие мамы нестрашно, а появление мамы – еще одно увлекательное приключение. Хотя Нечаев сохранил и щемящий подтекст сказки Барри: дети с острова Нет-и-не-будет – умершие младенцы, или, словами Питера Пэна, «по недосмотру нянек выпавшие из люлек», а эта подробность переносит чудо-остров на тот свет. Единственный правитель того света – Питер, все, что происходит на острове, как будто его прихоть. Все, кроме одного: он не умеет летать. Полет дарит Динь-Динь, фея кастрюлек и чайников, абсурдное и одинокое существо. Она ревнива, смела, чистосердечна, предана Питеру Пэну и отчаянно с ним сражается. Если не забывать о том, что путешествие Венди с братьями – это путь на тот свет, то Динь-Динь становится посредником, переправляющим души, очаровательным и своенравным Хароном. Всемогущему Питеру Пэну неподвластно еще одно, связанное с полетом действие – побег с острова. Динь-Динь же проявляет удивительное благородство, лишь однажды применяет эту свою силу по своему капризу – отправляет спящую Венди и ее братьев домой. К этой крошечной фее следует присмотреться: она поступает, как истинный властитель острова. И не она ли в этом мире бог, потакающий своему любимцу Питеру? Или мама. Похоже,
