А впрочем, нет, не все. Двое из окружающих направлялись к нему, и обоим он был очень рад… хотя вовсе не ожидал их увидеть.

Ахилий… Серентия… живые-здоровые!

Оба взирали на Мендельна с не меньшим изумлением, явно весьма озадаченные переменами, постигшими и окрестные земли, и их самих. Что ж, по крайней мере, причина последнего Мендельну была известна.

– Ульдиссиан, – с дрожью в голосе пояснил он. – Это все он.

– Но как ему удалось? – спросил лучник, не в силах сдержать улыбки. Да, он вновь стал самим собой, прежним, с детства знакомым Ахилием: даже от зияющей раны в горле ни следа не осталось. – Как?

– Над этим вопросом без толку ломают головы даже они, – отвечал вместо Мендельна Ратма.

Обернувшись, все трое увидели Древнего. Изможденный, осунувшийся, он и впрямь выглядел древним старцем, прожившим на свете многие сотни лет. В волосах его серебрилась седые пряди, некогда юное лицо покрылось густой паутиной морщин, а главное, общей их жизнерадостности Ратма вовсе не разделял.

Едва взглянув, куда он указывает, все трое поняли, отчего.

От пятерых огромного роста крылатых созданий веяло такой мощью, что воинство, спускавшееся на Санктуарий с неба, в сравнении с ними казалось скопищем детворы.

– Ангирский Совет, не иначе, – выдохнул сын Инария. – Отец о них говорил… и вот они здесь, в нашем мире.

При виде такого зрелища Мендельн невольно вздрогнул.

– Но для чего?

Древний мрачно взглянул на новоприбывших.

– Поскольку лишь мы здесь не лишены способности двигаться, стало быть, нам сие выяснить и надлежит.

С этим он повел спутников к выстроившимся полукругом ангелам. Подойдя ближе, Мендельн услышал – а также почувствовал – их голоса.

Что еще удивительнее, в тот же миг все вокруг разительно изменилось. Просторы лугов обернулись огромным залом, резным чертогом из хрусталя и алмаза такой красоты, что никому из смертных умельцев подобного не воспроизвести. У стен возвышались исполинские статуи неких крылатых воителей, а пол покрывала невероятно затейливая мраморная мозаика. Смысла в узорах ее Мендельн не находил, однако прекрасны они были настолько, что взгляда не оторвешь.

Не менее прекрасно – и устрашающе – выглядели сами пятеро.

– ПРОДОЛЖАТЬ ЭТОТ СПОР НИ К ЧЕМУ… ЕГО И НАЧИНАТЬ-ТО НЕ СЛЕДОВАЛО, – объявил царственного вида ангел в пурпурных ризах и кирасе, украшенной сверкающим изображением меча, повернутого острием кверху. – ДАЛЬНЕЙШИЙ ПУТЬ ОЧЕВИДЕН… ТВОРЕНИЕ ИЗМЕННИКА ДОЛЖНО БЫТЬ УНИЧТОЖЕНО! ТАК ПУСТЬ ЖЕ ВОИНСТВО ЗАВЕРШИТ НАЧАТОЕ, ХОТЯ БЫ ДЛЯ ЭТОГО ПРИШЛОСЬ ПРОРУБИТЬСЯ СКВОЗЬ СОТНЮ ШЕРЕНГ ДЕМОНОВ!

– НЕ СТОИТ ЛИ ПРЕЖДЕ ПОКОНЧИТЬ С ОТСТУПНИКОМ, ИНАРИЙ? – возразила ему, судя по кое-каким внешним признакам, ангелица в нежно-лазоревых одеяниях. – А К ЭТОМУ ВОПРОСУ ПЕРЕЙТИ В СВОЕ ВРЕМЯ?

– ВОПРОСЫ СИИ ОДИН ОТ ДРУГОГО НЕОТДЕЛИМЫ, – парировал первый ангел, гневно указав рукою под ноги всем пятерым.

Миг – и перед их полукругом возник коленопреклоненный Инарий, накрепко связанный черными плетями волшебной силы.

– ЧТО, КАК НЕ ЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, – продолжал ангел в пурпурных одеждах, – ПОРОДИЛО НА СВЕТ ЭТУ МЕРЗОСТЬ, ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ САНКТУАРИЙ? СВЕРШИ ПРАВЫЙ СУД НАД ТВОРЕНИЕМ, АУРИЭЛЬ – И СПРАВЕДЛИВО ОСУДИШЬ ТВОРЦА!

Но ангелицу сей довод нисколько не поколебал. Державшаяся куда оживленнее остальных, она обвела товарищей взглядом и, обращаясь разом ко всем, заговорила:

– ВЫ ВИДЕЛИ МНОЖЕСТВО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ТОМУ, ЧТО СИИ ПОРОЖДЕНИЯ ИЗНАЧАЛЬНО ПРЕСТУПНОЙ СВЯЗИ НИЧУТЬ НЕ ПОХОЖИ НА ПРАРОДИТЕЛЕЙ… И УЖ ТОЧНО НЕ ВЫРОДКИ, КОИМИ МЫ СОЧЛИ ИХ ПОНАЧАЛУ.

– Где это мы? – прошептала Серентия.

Ратма прижал к губам палец, веля ей умолкнуть, но тут же негромко ответил:

– Мы и на прежнем месте, в лугах, и в то же время, судя по всему, что я слышал, в главном зале собраний Ангирского Совета, в самом сердце легендарного Серебряного Города! Совет решает судьбу нашего мира, и, боюсь, их вердикт вполне может оказаться не в нашу пользу.

Слова его потрясли Мендельна до глубины души.

– Они еще сомневаются?! После того, как Ульдиссиан… они еще…

Сам не сознавая, что делает, младший из Диомедовых сыновей решительно подошел к ангелам.

– Да по какому праву вы… Ну и наглость! Мы вам не крысы, чтоб истреблять нас без разговоров!

Инарий воззрился на юношу сверху вниз.

– НО И НЕ АНГЕЛЫ, НАДЕЛЕННЫЕ ПРАВОМ ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕД СОВЕТОМ.

Незримая сила отшвырнула Мендельна назад. Не миновать бы ему столкновения с остальными, однако Ауриэль бросила взгляд в его сторону, и младший из Диомедовых сыновей мягко опустился на ноги.

– С КАКИХ ПОР ЭТАКАЯ НАДМЕННОСТЬ ЧИСЛИТСЯ СРЕДИ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ? – упрекнула ангелица сородича. – ОНИ ЗДЕСЬ ПО МОЕМУ ПРИГЛАШЕНИЮ, А ТАКЖЕ ПОТОМУ, ЧТО, БЛАГОДАРЯ СВОЕМУ ТОВАРИЩУ, ДОСТОЙНЫ ПРАВА ВЫСЛУШАТЬ ВЫНЕСЕННЫЙ ИХ РОДИНЕ ПРИГОВОР, КАКИМ БЫ ОН НИ ОКАЗАЛСЯ.

Возражать ей Инарий не стал, однако Мендельн мог бы поклясться: не будь ангел безлик, в эту минуту на лице его наверняка отразилось бы нешуточное раздражение.

Следом за ним вперед выступил Ратма.

– Вы должны дать роду людскому шанс. Люди способны на многие чудеса, только оставьте им жизнь! Мало этого, они вполне могут воистину стать важной, неотъемлемой частью Равновесия, и…

– ПО-МОЕМУ, НАСТАЛО ВРЕМЯ ГОЛОСОВАТЬ, – словно не слыша его, пророкотал Инарий.

– ДА БУДЕТ ТАК, – подал голос ангел в серых одеждах, на вид – ни мужчина, ни женщина. – ПОКОНЧИМ С ЭТИМ.

– ПОДДЕРЖАНО! – торжествующе прогремел первый ангел. – НУ ЧТО Ж, НАЧНЕМ! Я СКАЖУ ТАК: ОТСТУПНИКА ДО́ЛЖНО НАВЕКИ ОСТАВИТЬ В НЕВОЛЕ, А ГНЕЗДО ОТРОДИЙ ДЕМОНОВ УНИЧТОЖИТЬ!

С этим Инарий протянул вперед сжатый кулак, развернув его пальцами книзу.

Мендельн вновь раскрыл рот, но тут же понял: все без толку. Что ни скажи – ангелы его слушать не станут.

Первой на предложение Инария откликнулась Ауриэль.

– ПУСТЬ ИХ ВОЗМОЖНОСТИ РАСКРОЮТСЯ, РАЗОВЬЮТСЯ, – возразила она, выставляя перед собою кулак пальцами кверху. – ПО-МОЕМУ, В НИХ ЗАКЛЮЧЕН ШАНС В КОИ-ТО ВЕКИ ЗАВЕРШИТЬ НЕСКОНЧАЕМУЮ ВОЙНУ!

Ангелица повернулась к четвертому члену совета, невероятно худому ангелу в черных ризах и того же цвета кирасе.

– ЧТО СКАЖЕШЬ ТЫ, МАЛТАЭЛЬ? ПОДДЕРЖИШЬ ЛИ МЕНЯ В СЕМ ВОПРОСЕ?

Стоило Малтаэлю заговорить, и Мендельна, и всех остальных охватила неудержимая дрожь. Его голос вселял в душу страх перед смертью – перед бескрайней, бесконечной пустотой небытия.

– ЧТО БЫ МЫ НИ РЕШИЛИ, В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ ДЛЯ МЕНЯ – РАЗНИЦЫ НИКАКОЙ. Я ВОЗДЕРЖИВАЮСЬ…

Явно разочарованная, Ауриэль слегка подалась назад. Инарий, напротив, лучился довольством. Он-то и продолжил разговор, обратившись к ангелу в сером, поддержавшему предложение голосовать: