Ангелы усилили натиск. Нет, не оттого, что вдруг почуяли в эдиремах угрозу – просто за спиною людей выбралась из-под земли новая орда демонов, и Небесное Воинство решило ударить по ней лоб в лоб… после того, как сметет с пути мусор, некстати подвернувшийся под ноги. На сей раз Серентии выпала схватка с ангелицей, вооруженной палицей. От соратников мужеского пола ангелица отличалась разве что несколько более женственными формами да длиной бликов света, заменявших ей волосы. Не знавшая наверняка, что в противнице осязаемо, а что – всего-навсего видимость, Серентия схватилась с нею, как со всеми прочими, и нисколько не опечалилась, когда копье ее пробило вражескую кирасу.

Напоенное ее силой, устрашающее копье в буквальном смысле слова разнесло ангелицу на части. Латница взорвалась, обернувшись разноцветной радужной вспышкой и резким, жалобным звоном. Казалось, ангелы не столько вещны, сколько созданы из света да звука, а посему поразить их эдиремам – как и демонам – удавалось лишь бренным оружием в сочетании с магией, иначе б им против гнева Небес не устоять ни за что.

Воинство ангелов придвинулось вплотную, силуэты рослых, плечистых святош-небожителей заслонили собою все впереди. Теперь на долю Серентии пришлось сразу двое. Да, атаку их она отразила на удивление успешно, однако ноющие плечи подсказывали: вскоре, вскоре ей предстоит пасть.

И в самом деле, вскинутая, чтоб отразить удар мечом, правая рука дрогнула, дала слабину. Провожая взглядом пламенеющий клинок, Серентия замерла…

И тут из-за ее спины вперед с диким воплем выпрыгнул Ахилий, сжимавший в обеих руках огромный мерцающий меч – скорее всего, трофей, снятый с тела убитого демона. Этим мечом охотник не только отбил удар ангела, но и немедля ударил в ответ, и ангел взорвался, исчез все с тем же жалобным звоном. Разноцветье высвобожденной энергии, еще недавно поражавшее Серентию красотой, на сей раз не внушало ей ничего, кроме отвращения.

– Назад, Серентия! – обернувшись к ней, проревел Ахилий. – Назад… прочь отсюда!

Однако теперь, неожиданно вновь обретя его, никуда уходить Серентия не желала. Вместо этого она шагнула к нему, встала рядом и приняла на копье очередного противника.

– Нет уж, больше я тебя не оставлю! Ни за что! Ни за что!

– Мендельн! Уводи… уводи ее отсюда!

Осмелившись оглянуться, Серентия обнаружила Ульдиссианова брата далеко в стороне, за попытками вместе с Ратмой сотворить какие-то чары. Судя по оклику Ахилия, на поле боя они появились вместе, но затем разминулись, а охотник этого не заметил.

Серентию все это устраивало как нельзя лучше. Она снова с любимым, а стало быть, теперь не страшно и умереть.

Ахилий, однако ж, так вовсе не думал.

– Проклятье… Серентия… послушай… послушай же ты меня! Умоляю… беги! Беги!

– Я тебя здесь не брошу! – упрямо отвечала она. – Не…

Отразив натиск очередного врага, Ахилий повернулся к ней с явным намерением настоять на своем… и тут на него, незамеченный, ринулся с неба еще один ангел.

– Не-е-ет!!!

Подхлестнутая возникшей в воображении картиной новой гибели лучника, Серентия метнулась вперед. Копье поразило крылатого воина на лету, сопутствовавший гибели ангела звон чудом не оглушил…

Однако, спасая Ахилия от удара, Серентия совсем позабыла о самой себе. Ангелица справа внезапно свернула к ней.

Пылающий меч полоснул поперек туловища, рассекая живот.

Все вокруг помутнело, подернулось дымкой тумана. Услышав отчаянный зов Ахилия, Серентия хотела сказать ему, что о ней беспокоиться незачем – пусть, дескать, он лучше сам держится осторожнее… однако язык словно бы онемел.

Перед глазами возникло его лицо – единственное, что удалось разглядеть сквозь сгущающийся туман. Улыбнувшись, Серентия нежно коснулась его щеки… и умерла.

* * *

Ярость Ульдиссиана снова достигла тех же высот, что помогли ему в схватке с Инарием, однако чары Тираэля не поддавались. Но отчего, отчего ангел попросту не покончит с ним? Какой ему прок заставлять Диомедова сына любоваться разорением родного мира?

А еще… а еще чего ради Тираэль предоставил победу над Инарием человеку? Не просто же затем, чтоб унизить отступника! Этакие побуждения ангелу вряд ли по чину – вон с каким уважением он о справедливости толковал…

Мысли в Ульдиссиановой голове закружились бешеным хороводом, подхлестываемые чувствами, с коими наблюдал он за ходом битвы… за эдиремами, оказавшимися меж двух огней.

Эдиремов, подвернувшихся под руку, ни ангелы, ни их чудовищные противники попросту не замечали. На глазах Ульдиссиана адские твари стоптали с полдюжины человек из самых нерасторопных, а крылатые воины без затей прорубались вперед, не только отсекая демонам головы, руки да ноги, но и губя мимоходом ни в чем не повинных людей. Эдиремы оборонялись от обеих сторон как могли, вливая всю свою мощь в мечи, вилы и прочее земное оружие, сообщая ему способность поражать врага, однако противник намного, намного превосходил их в числе.

«И это вот – справедливость?!»

Ульдиссиан вновь напряг силы, стараясь освободиться. Его место – там, среди остальных: с ними пришел он сюда, с ними и примет смерть.

Демон с тремя змеиными головами и огромными, под стать медвежьим лапам, ручищами, разорвал в клочья неосторожно приблизившегося к нему ангела. Однако растерзанный ангел вовсе не рухнул наземь грудой кровавых ошметков, но обернулся вспышкой света и исчез без следа. Вспышке той вторил странный жалобный звон, заставивший Мендельна вздрогнуть. Впрочем, торжествовал победу демон недолго: еще миг – и пика другого ангела вонзилась в среднюю из его трех голов. Уцелевшие головы взревели на два голоса, и жуткая тварь рассыпалась в пепел.

Над выжженными лугами то там, то сям сверкали невиданной красоты вспышки чистых магических сил: обе стороны использовали присущую им магию мириадами разных манер. Ульдиссиан полагал, что с эдиремами будет покончено вмиг, однако на поле боя творились странные вещи. Гибнуть эдиремы вовсе не торопились: те, кому удалось собраться примерно в середине схватки, как могли защищали себя и товарищей от надвигающегося катаклизма.

Вдобавок, ряды соратников пополнились новыми лицами – не то, чтоб эдиремами, но кое-кем во многом, во многом их превосходившим.

Ратма вернулся… и вернулся он не один.

Вместе с ним прибыли еще около дюжины бойцов – рослых, как на подбор, одни небывало красивы, другие страшны на вид. Среди них Диомедов сын узнал лишь Бул-Катоса. Огромного роста воин, земляной страж, встав впереди тех, кто прикрывал не столь сильных, взмахнул громадной дубиной и поверг наземь рогатого демона, посмевшего броситься на него. С силой Древнего мощь демона не шла ни в какое сравнение. Первый удар Бул-Катоса смял ему ребра, а второй без труда размозжил в кашу твердолобую голову.

Из прочих спутников Ратмы Ульдиссиан смог разглядеть только стройную, гибкую воительницу, бросившуюся в бой с бесшабашностью, какой Диомедов сын даже за Серентией не замечал. Волосы ее развевались над головой, точно живые. Вскинув кверху черный топор, Древняя отразила клинок налетевшего на нее ангела, обменялась с соперником парой ударов, а после стремительно метнулась вперед и с маху рассекла топором кирасу крылатого воина. Броня ангела – если, конечно, взаправду была таковой – удара ничуть не замедлила.