Шрифт:
Закладка:
— И вы поверили, что смерть для него ничего не значит? — прищурился шеф.
— Он ведь умирал, сэр. Болезнь «черных легких». Мальчишкой работал в угольных шахтах, и из-за болезни ему было сложно говорить — мешал постоянный кашель.
— Хм. — Винсент задумался. — Шарлотту Манро он оставил в живых ради нерожденного ребенка. Странная для преступника порядочность. Вам так не кажется?
— По-моему, он и был вполне достойным человеком до того дня, как умерла его дочь, да и с тех пор не слишком изменился.
Винсент затих. Похоже, заметил, что я сочувствую преступнику… Впрочем, помолчав, шеф ограничился коротким вопросом:
— Что случилось дальше?
— Я объяснил, что ему придется предстать перед судом за убийства, а он ответил, что скорее умрет. Сказал, что присутствовал на суде по иску дочери, видел, как над ней смеялись судья и адвокат, и ни за что не желает повторять подобный опыт.
— Понимаю.
— Я сообразил, что, если тотчас не схвачу его, то живым в Ярд не доставлю. Как только Прайс закончил говорить, я сделал шаг вперед и получил такой удар, что полетел на мостовую. — Я дотронулся до огромной багровой шишки на лбу. — А потом преступник прыгнул в сторону, и мне не удалось его удержать.
— Полагаете, что он изначально планировал покончить с собой после признания? — нахмурился шеф.
— Похоже на то, сэр.
— Но зачем? Ведь Бэкфорду он отомстить не успел.
— Пришлось сказать ему, что мы знаем о борделе, — глубоко вздохнул я, — и о том, что подобные проступки преследуются по закону. — Винсент смотрел на меня с непроницаемым лицом, и я добавил: — Если мы не дадим информацию о фамилии преступника в газеты, Бэкфорды не насторожатся и, по обыкновению, в четверг направятся в «Розовый коттедж».
Шеф поднялся и подошел к окну. В закрытый кабинет просачивались обычные утренние звуки: многоголосый говор, гудки плывущих по Темзе судов и скрип дверей из коридора.
— Я распоряжусь насчет облавы, — наконец нарушил тишину Винсент. — Этим займется Миллз. Учитывая то, что случилось с Прайсом, не следует создавать впечатление, что вы вершите суд над Бэкфордами.
Я перевел дух.
— И схватит Миллз только Бэкфордов, — продолжил шеф. — К сожалению, нельзя гарантировать, что во время облавы мы не обнаружим в борделе других влиятельных людей.
— Понятно, сэр, — откликнулся я и поднялся с кресла, надеясь, что главного вопроса удалось избежать.
— Мистер Корраван…
Я снова сел.
— Вы оставили сержанта у дома Гриффитсов и преследовали Прайса в одиночку. — Мы встретились взглядами. — Желали поговорить с преступником с глазу на глаз?
Ответ на этот вопрос я оттачивал едва ли не всю ночь, и он должен был стать предельно честным — как для меня самого, так и для Винсента. Почему я хотел встретиться с Прайсом один на один? Может, потому, что (как говорила Белинда) желал стать спасителем? Намеревался удостовериться в своих возможностях? Не собирался признавать собственную слабость? Вполне возможно… Однако ближе всего к истине был иной сценарий: с момента разговора с Рейчел мое отвращение к преступнику столкнулось с сочувствием к нему. Разумеется, мне требовался рассказ самого Прайса — лишь тогда я мог поставить точку в расследовании. Была и другая причина: я считал, что Прайс должен хотя бы раз поведать историю Элейн человеку, способному прислушаться.
Итак, Винсенту я изложил вполне правдивую версию.
— Боялся, что счет идет на секунды, сэр. Не хотел терять из вида экипаж Гриффитсов. Подозревал, что Прайс может выбросить кучера из коляски, и рассчитывал, что сержант его найдет и окажет помощь.
Наши взгляды вновь скрестились, и этот миг длился долго. Клянусь, в глазах шефа мелькнуло одобрение. Больше того — восхищение. Похоже, оба мы чувствовали одно и то же: правосудие свершилось. Впрочем, вслух мы этого сказать не могли. Винсент отчитается перед комитетом об успешно завершенном расследовании и, не исключено, даст новый шанс Скотланд-Ярду.
— Вы проявили настоящее мастерство, — заметил шеф, постучав пальцами по столу. — Хотелось бы надеяться, что в следующий раз вы сделаете все возможное, чтобы получить признание преступника на суде. Так или иначе, рассказ ваш совпадает со словами сержанта. От меня не укрылось, что вы приложили огромные усилия, обуздав свою обычную горячность. — Он откашлялся, улыбнувшись краем рта. — Итак, прошу подготовить письменный отчет в точности, как вы только что мне его изложили. На этом все.
— Благодарю вас, сэр.
Я вышел из кабинета и, прикрыв дверь, прислонился к косяку.
В следующий раз… Следующий раз обязательно наступит.
ГЛАВА 49
Ближе к обеду я отправился в госпиталь к Стайлзу. Тот настолько пришел в себя, что сестры сочли возможным вывезти его в кресле-каталке на террасу, где уже прогуливались под весенним солнышком несколько пациентов — кого-то поддерживала медсестра, другие бродили самостоятельно, опираясь на палочку. К моему удивлению, рядом со Стайлзом сидела Мадлен, держа на руках грудного ребенка. Не желая их беспокоить, я спрятался за угол.
— Спасибо за помощь, миссис Бэкфорд, — одобрительно сказала одна из медсестер. — Хорошо, что вы дали миссис Кипп возможность немного передохнуть.
Мадлен удовлетворенно улыбнулась.
Стайлз наклонился в ее сторону, и она, бросив на молодого инспектора застенчивый взгляд, снова занялась младенцем. Странное чувство я испытал, глядя на эту троицу. Из них получилась бы хорошая семья. Стайлз похудел, был небрит и бледен и все же производил впечатление любящего отца, сидящего бок о бок с нежной матерью. Разумеется, я дал волю воображению, и все же… Медсестра и Стайлз взирали на Мадлен с доброй улыбкой, а ее забота о ребенке выглядела вполне искренней. У меня полегчало на душе. Оба явно шли на поправку.
Я обернулся в поисках Джеймса. Пора рассказать приятелю, что дело закрыто и миссис Бэкфорд наконец сможет спокойно вернуться домой.
* * *
Облава в «Розовом коттедже» под руководством Миллза прошла безупречно. Двадцать четыре человека были пойманы с поличным в таких ситуациях, которые грозили им громким скандалом и лишением свободы. Впрочем, неумелые действия полисменов привели к тому, что двадцати двум полураздетым мужчинам удалось сбежать через черный ход. Задержали всего двоих. Стивен и Роберт Бэкфорды предстали перед судом по обвинению в насильственных действиях в отношении пяти несовершеннолетних девочек, каждой из которых не исполнилось и одиннадцати. Развратников осудили на тринадцать лет тюрьмы без права на помилование.
* * *
Пока Миллз готовил облаву на «Розовый коттедж», я нанес два визита: Томасу Флинну, который занял добрых два часа, и миссис Манро.
К последней я обратился письменно, спросив, удобно ли ей будет
