Неудивительно, что по-лбу Хаджара, которого никогда толком не обучали никаким стилям, стекали капли пота. В то время, как Анис даже дыхание не сбила.

И, несмотря на то, что она находилась “под” Хаджаром, она словно смотрела на него сверху вниз.

—Видят боги, я думал вы просто дурачитесь.

Голос Тома привел Хаджара в чувства. Он развеял клинок и повернулся в сторону врат. Вернее — туда, где они лишь недавно возвышались на полсотни метров. Теперь вместо них зиял чернеющий провал, ведущий, если присмотреться, в огромный корридор.

— Как это…

— Они просто исчезли, — ответил на незаданный вопрос Эйнен. — Просто исчезли, мой варварский друг. Безо всяких возмущений в Реке Мира.

— Это…

— Невозможно, — на этот раз за Хаджара закончила Дора. — Но так оно и было.

— Мост, по которому мы шли, тоже кто-то назвал бы простой выдумкой, — фыркнул Том. — Стоит признать — древние знали толк в манипуляциях энергией. Может их путь развития слабее нынешнего, но в чем-то они были сильнее нас.

Хаджар собирался сделать шаг вперед, но неожиданно понял, что Анис не убрала меча. Острие её клинка все еще упиралось в живот Хаджару.

Глава 677

— Анис, ты чего…

Дора подошла к подруге, но та не сдвинулась с места. Её меч все еще был приставлен к Хаджару.

— Я бы хотела сразиться с тобой, — неожиданно произнесла она.

Марнил, печально покачала головой, сделала шаг назад. Подобные мотивы присутствовали у всех адептов. Можно сколько угодно просидеть в медитации или учить самую могущественную из техник. Питаться самыми редкими растениями и принимать ванны в алхимических зельях.

Но все это бесполезно без реального применения знаний. Именно поэтому адепты постоянно искали опасные ситуации, в которых могли бы испытать, закалить себя и в итоге стать сильнее.

И сражение друг с другом были самым верным путем к обретению большей силы.

Все это Хаджар прочитал в глубоких, зеленых глазах девушки.

— Мы сразимся, — кивнул он. — но не сейчас.

Потянулись томительные секунды ожидания. Анис смотрела в глаза Хаджара, а он — в её. Так они и стояли почти минуту, пока, наконец, девушка не убрала меч обратно в ножны.

— Это обещание, Хаджар Дархан, — сказала Анис и первой вошла под сени древних чертогов.

Следом за ней поспешил и Том. Проходя мимо Хаджара он недвусмысленно ему улыбнулся. В этой улыбке так и читалось: “сочиняй эпитафию, покойник”.

Дора, с которой у Хаджара всегда были тяжелые отношения, просто проследовала за подругой. На каменной террасе остались лишь двое друзей.

— Зачем ты согласился, мой варварский друг? — Эйнен, достав из пространственного артефакта какой-то небольшой предмет, вложил его в карман тулупа Хаджара.

Тот даже не стал спрашивать что это.

Вместе они направились вслед за аристократами. У самого входа Хаджар замер и повернулся к Эйнену.

— А ты бы отказал?

Было предельно ясно, что он намекал на Дору. Точно так же ясно, как тот факт, что островитянин испытывал к эльфийке куда более, глубокие чувства, нежели просто дружеские.

— Нет, не отказал, — сходу ответил Эйнен.

Вместе они вошли внутри обители. Стоило только им переступить через порог, как теплый воздух окутал их в свои нежные объятья.

Хаджар, пройдя несколько шагов и убедившись в том, что ощущения реальны, хмыкнул и снял тулуп. Оставшись в родных, поношенных одеждах, он шел след в след за Дорой.

— Странное место, — Том, идущий впереди, ступал куда как осторожнее, чем на мосту. — Что-то здесь не так.

— Ой, да неужели, Динос, — редко когда от Марнил можно было услышать подобную язвительность. — Мы идем по обители, которой сотни тысяч лет. Они неизвестно сколько была спрятана под могущественными чарами. К ней ведет мост из чистой энергии, а ворота исчезают, стоит только повторить стиль меча. И ты считаешь, что место — странное?

По мере того, как Дора в сердцах декламировала свою тираду, народ постепенно останавливался. Первые несколько шагов они сделали в кромешной тьме, но стоило им пересечь какую-то условную черту, как под далеким сводом начали зажигаться факелы.

Вот только горели они вовсе не привычным рыжим пламенем, а… самым настоящим льдом. Хаджар, повидавший на своем веку, в очередной раз убедился в том, что этот мир все еще может его удивить.

На огромных столпах загорались, если так можно выразиться, длинные полосы синего света. И если бы не характерный треск и снежинки, которые они бросали вместо искр, можно было бы подумать, что это просто синее пламя.

Свет, который они излучали, не был теплым. Но и холодным тоже — нет. Он лишь отодвигал голодный мрак и позволялстранникам разглядеть многочисленные барельефы на стенах и столпах.

— Если бы императорская канцелярия узнала, что мы сейчас видим, то…

— Нас всех бы казнили, — закончил за сестру Том. — Это сцены из прошлого, да? Из эпохи Ста Королевств?

Хаджар подошел к одному из столпов. В огромном зале, чем-то похожем на лабиринт, их насчитывалось великое множество. Куда больше, чем можно сосчитать просто осмотревшись.

На барельефе, который он разглядывал, были изображены хорошо знакомые любому солдату сцены. Прощание с родными, армия, первые битвы, погребальные костры, смерть.

Какие-то фигуры отдавали приказы, чтобы другие их исполнили или погибли. И, зачастую, первое обязательно приводило к последнему.

Вытащив ледяной факел из паза, Хаджар отвернулся и пошел дальше.

— Не будем терять время, — сказал он, возглавляя отряд. — Куда идти, Том?

— Первый поворот направо, — аристократ сжимал в ладони нефритовый кругляшек. Как работала эта карта — Хаджар понятия не имел. — После него по прямой не сворачивая, пока не придем в тренировочный зал.

Несмотря на то, что Хаджар шел весьма быстро, его спутники, все же, успевали разглядывать изображенные на стенах сцены прошлого.

— А вам когда-нибудь рассказывали легенду о Последнем Короле?

— Анис! — воскликнул Том. — Это не те знания, которые можно рассказывать простолюдинам.

— Очнись, Том, — Дора, видимо, решила за этот день исчерпать все свои запасы язвительности. — Мы внутри Грэвэн’Дора! Места, упоминание которого это все равно, что подпись на смертно приговоре! Хуже, уже не будет.

Том что-то пробурчал в ответ, но не громко. Против такого аргумента не особо-то и сыграешь.

— Древние легенды гласят, что Последний