— Пробудим же эту нацию от десятилетнего сна! Пусть каждая рука схватится за меч или топор! Поднимитесь все те, кто помнит мое имя! Услышьте меня и подчинитесь! Восстаньте!

Последнее слово сотрясло воздух. Близнецы рванули вперед и затем остановились. Они не знали, что они делали, но знали, что им нужно двигаться. Голос Короля задел что-то внутри них и высек искры в их душах.

Орфенон выбежал из зала. Близнецы слышали, как он что-то дико кричал, а затем замок словно охватил лесной пожар, подпитываемый безумием. Его крик подхватил другой мужской голос, но он был наполнен не паникой или яростью, а… радостью. Очень быстро к этому присоединились новые голоса, мужские и женские, а также топот шагов.

Выросшее в замке волнение выплеснулось в город. Близнецы в шоке наблюдали, как человек бежал по улице, что-то дико выкрикивая. Люди, мимо которых он пробегал, поднимали взгляды, словно заразившись от него той же дикой энергией. Некоторые падали на колени, другие вопили или кричали, и все больше начинало бегать по городу или из него, направляясь к другим деревням.

Ни один человек, который слышал крики, не остался бесстрастным. Пламя бушевало, наполняя души каждого в королевстве. Глухой рев поднялся из города и каждой части замка. Оглушительная и дикая смесь из облегчения, печали и надежды.

Это был звук города, возвращающегося к жизни.

Король вышел на балкон и крики усилились, когда люди увидели его лицо. Он вскинул руку, и близнецы едва не оглохли от шума.

Он повернулся к ним. Свет угасал, и солнце почти село. Но сам Король светился, и, может это было игрой света, но близнецы могли поклясться, что свет образовывал ореол над его головой. Или… не ореол.

Корону.

Король указал на близнецов.

— Мне многое предстоит сделать. Однако вы двое. Вы составите мне компанию. Станете моими личными помощниками. Телохранителями? Да, телохранителями. Я должным образом обучу вас вашей новой роли в ближайшие дни.

Близнецы были шокированы. Они начали протестовать, но Король засмеялся. Он выслушал, что сказал парень, а затем девушка, и покачал головой.

— Ха! Неважно, чего вы желаете. Ваши жизни принадлежат мне.

И снова они начали спорить, но их слова становились всё тише и тише, пока они стояли перед Королём. Он глядел на них сверху вниз, окруженный угасающим сиянием солнца и светом своего внутреннего огня.

— То, о чем вы говорите. Свобода…? Равноправие? Справедливость? Ха. Они не ваши по праву. Если вы их хотите, то восстаньте против меня, ведь все это находится в моих руках.

Он обвел жестом медленно оживающий город.

— Знайте: куда бы я не отправился и куда бы не простерлась моя рука, я заявлю, что этот мир и ваш мир принадлежат мне. Пока вы в моих руках, я буду вами править. Ведь я Король.

Он вскинул руку, и его голос вновь стал громом. Он пронесся по всему городу и через всю нацию.

— Пусть мир восстанет против меня. Пусть все другие нации выступят против моих людей, и пусть сама земля разверзнется и исторгнет глубины ада. Мне все равно. Я – Король, и все, кто последуют за мной – мой народ. Меня не остановить. Этот мир принадлежит мне!

Король широко раскинул руки и засмеялся. Пламя покинуло город и пронеслось через сельскую местность, передаваясь от человека к человеку, принося с собой единственное послание. Оно отзывалось эхом в каждом холме, улице или сердце. Он прокричал это в небеса из своего рушащегося замка, и эта весть разнеслась по всем уголкам мира.

«Флос, Король Разрушения, вернулся!»

1.24

Тьма скрывает многие недостатки. Подземные тени укрывают тех, кого утомляет солнце, и для кого яркий свет - пытка. Тьма, но не абсолютная, а такая, в которой видны лишь нечеткие очертания, способна вызывать кошмары у людей и всех с ними связанных.

Но есть существа, которые называют тьму домом.

Двое разумных стояли и вели разговор в одной из частей тёмного лабиринта. Точное расположение этого помещения было не важно. Помещения почти не имели значения в этих катакомбах и бесконечных переплетениях коридоров.

Одной из говорящих была самка. Другим был Клбкч. Самка пошевелилась и её голос загремел в темноте:

— Я правильно поняла тебя, Клбкч? Ты действительно призываешь к Экспедиции, после всего того безрассудства, которое случалось до этого?

Клбкч помотал головой.

— Нет, моя госпожа. Я прошу, чтобы всего нескольким Рабочим, может десятку или двум, было позволено покинуть город под моей опекой. Они посетят местный трактир на несколько часов перед возвращением.

— Интересно. — Слово выплеснулось наружу богатым, тёмным бархатом, наполненным кучей оттенков и смыслов.

Самка сделала паузу.

— Это твоя идея, дорогой Клбкч? Смею ли я надеяться, что мой Прогнугатор так изменился?

Клбкч покачал головой.

— Я остался таким же, как и был, госпожа. Я сожалею о том, что это была не моя инициатива. Она, трактирщица, о которой я говорил, попросила об этом.

В низком голосе самки мелькнуло удивление, эхом отразившееся от каменистых стен:

— Она попросила? Какой вид пожелает присутствия Рабочих для чего-то иного, чем выполнение работы?

— Человек. И она не просила, чтобы это были именно Рабочие. Она скорее заинтересована в продаже пищи нашему народу. Кислотных мух. Она желает заработать денег, привлекая нас к своему трактиру.

— И этот человек искренен?

— Основываясь на моих знания и умениях, я верю, что это так.

И снова удивление было доминирующей эмоцией в голосе самки:

— Ты, Прогнугатор? Ты веришь? Тогда ты и в самом деле изменился. Как зовут того человека, который так на тебя повлиял?

Клбкч колебался. Он склонил голову перед самкой.

— Её имя Эрин Солстис, госпожа. И я верю... да, я верю, что этот опыт позволит продвинуться Плану. По меньшей мере это поможет повысить доверие к нашему виду.

— И почему я должна удовлетворить её просьбу?

Клбкч развел руки. Это были гуманоидные руки, или по крайней мере они больше напоминали их, чем конечности насекомых. Однако у самки всё было по-другому.

— План изменился? Мы больше не ищем путей по улучшению взаимоотношений с другими видами?

Самка задвигалась в темноте. Её голос изменился, наполнившись шипением от сожаления и разочарования:

— План не изменился, Клбкч. Однако мы изменились. И изменились не так как того желали. Нет. Изменения пришли