— Посмотрим, посмотрим, — пробормотала она. — Во всяком случае, Тай куда привлекательнее Юлли; тот весь пошёл в отца, такой же жирный.

Я чуть не поперхнулась. Хорошо ещё, мой дядя её не слышит.

— Сильнее и лучше них нет никого, — произнесла Жанет сквозь зубы. — И я получу или одного, или другого во что бы то ни стало. Если не Тай, то Юлли от меня не уйдёт.

— Даже если он полный мерзавец? — вырвалось у меня.

Жанет насмешливо подняла брови.

— Тем более.

Она склонила голову набок, разглядывая меня.

— Талантливая шейра с редкой магией? — произнесла она с презрением. — Всё равно ты никто. Может, когда-то шейры и были равными магам, но сейчас шейра — это всего лишь живая игрушка. — Её губы сжались. — А если идиоты вроде Марка и Тая начали воспринимать вас всерьёз, тем хуже для них! Кем бы ты ни была, двери хорошего общества всегда будут для тебя закрыты, что бы там ни говорил Рионери на своих лекциях!

— Меня это безмерно огорчает, — сокрушённо согласилась я. — Даже не знаю, как я и жить-то буду без хорошего общества! Остаётся лишь надеяться изо всех сил, что меня пустят хотя бы посидеть на коврике под дверью.

— Прекрати, — поморщилась Жанет. — Я знаю, что у тебя есть амбиции. Но если думаешь, что сможешь попасть в Академию после завершения контракта, подумай, а потом подумай ещё раз. Представь, как здесь будут относиться к бывшей шейре и что с тобой могут сделать… за спиной у преподавателей, конечно. Ты же меня понимаешь. В туалетных комнатах случается… всякое.

Нашла когда угрожать. Тут шейр похищают, а она мне про моё будущее в Академии!

Я мрачно бросила взгляд в сторону крыла, где располагался кабинет ректора. И где, наконец, Тайбери? Сколько можно чаи гонять!

— Впрочем, тебе же не хочется учиться, правда? — протянула Жанет. — Тебе замуж хочется, ты же говорила, я помню. Что ж, уверена, какой-нибудь торговец с пухлыми пальцами возьмёт такую куколку с радостью.

Она понизила голос.

— Но когда твой контракт закончится, от Тая, Юлиуса и остальных ты будешь держаться подальше. И от Академии тоже. Поверь, здесь найдётся кому сделать твою жизнь невыносимой.

— Я лишь надеюсь, что меня не похитят, как шейру лорда Юлиуса, — пробормотала я чуть слышно. — Вот тогда моя жизнь точно станет невыносимой.

Глаза Жанет сузились.

— Если с тобой всё в порядке, а шейра Юлиуса похищена… — протянула она. — Хм. Неужели дом Тайбери постарался? Юлли очень хотел получить тебя. Похоже, Таю это не понравилось.

«Тайбери всю ночь был со мной!» — чуть не вырвалось у меня. Но я осеклась. Тайбери-то, допустим, был со мной, а как насчёт разъярённого Адриана? Главы дома, который имел полное право отдавать приказы и мстить за попытку похищения шейры своего внука?

Жанет вдруг открыла рот, глядя в сторону. Я проследила за её взглядом — и увидела, как к нам направляется Марк.

Он был бледен. Лицо, обычно спокойное, выглядело поблёкшим и растерянным, а глаза покраснели.

— Метресса у себя? — отрывисто спросил он, едва достигнув нас.

— Да, конечно, — спохватилась я. Нужно же всё рассказать метрессе, и немедленно! Пока мы с ней собирались похищать кристалл, здесь похищают шейр!

Я посмотрела на Марка, бледного и растерянного. До меня вдруг дошло.

— У тебя тоже похитили шейру, — прошептала я.

— Кристина только что вернулась домой. — Марк провёл рукой по лицу. — Жива и цела, её даже не… — Он осёкся. — Неважно.

Я прекрасно поняла, что значило это «даже не».

А ещё по Марку было видно, что он потрясён куда сильнее, чем обычный хозяин шейры. Кто-нибудь вроде Юлиуса и вполовину так сильно не переживал бы.

Марк испытывал к своей шейре настоящие чувства. И, кажется, глубокие.

— Твоя шейра видела похитителей? — тихо спросила я.

Марк покачал головой:

— На них были маски, и её держали в темноте. Поранили руку в суматохе, но это всё, что она знает. А теперь извини, но…

Он не договорил. Дверь открылась, и на пороге появилась метресса Хелен.

— Почему-то я узнаю обо всём последней, — холодно произнесла она. — Лорд Марк, вы оказали Академии плохую услугу, не сообщив о похищении вашей шейры немедленно.

— Я не хотел, чтобы… — начал Марк.

И осёкся, уставившись поверх наших голов.

В следующую секунду под нами содрогнулась земля.

Словно во сне, я увидела, как шпиль Академии, вечный и незыблемый, как время, складывается пополам. И как из огромного облака пламени вылетают осколки витражных стёкол.

По плитке, зачарованной десятком способов, пошли трещины. Ещё один толчок — и второй взрыв, пронзительно-алый, потряс соседнее крыло.

А на моей сетчатке опечаталась багровая точка из самой сердцевины взрыва. Мгновенно испарившееся видение, тут же сменившееся огненными облаками кровавого и пурпурного. Я моргнула. Багровый цвет? Мне это не привиделось?

А потом я ахнула, забывая обо всех оттенках сразу.

Там же Тайбери! Там, внутри, должен быть Тайбери!

В следующую секунду начала проседать крыша, складываясь в себя, как тающий шоколад.

— Кабинет ректора, — хрипло произнесла Жанет. — Марк, там же кабинет ректора!

Лицо Хелен было мертвенно-бледным.

В следующее мгновение вверх взмыли бледно-зелёные сигнальные огни. Двери соседнего крыла распахнулись, и я увидела вылетающих наружу магов. Кто-то уже нёс носилки.

Всё как в ту ночь, когда на нас напал Юлиус и его наёмники. Но тогда не было взрывов. И никто не погиб.

Ноги наконец начали мне повиноваться. Я бросилась было вперёд, и тут метресса перехватила меня за плечи.

— Туда ты не пойдёшь, — жёстко сказала она.

— Там Тайбери! — выдохнула я. — Он же тоже там, с ректором!

И тут я увидела его.

Тайбери выскочил из дверей, перепачканный, но совершенно невредимый. И махнул рукой магам с носилками. Я не могла разобрать слов, но с ним всё было в порядке.

Тайбери жив. Цел. С ним всё в порядке.

У меня задрожали колени. Ещё немного, и я рухну на траву.

— Тайбери, — прошептала я.

Я молча и беспомощно смотрела, как он направляется к нам.

Если бы у меня были силы, я бросилась бы ему на шею. Но что-то в его лице меня остановило.

— Мэтр ректор выжил, — сухо произнёс Тайбери. На меня он не глядел. — И он будет жить. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Но мэтр ректор почему-то не вышел из горящего здания на своих ногах, — ядовито произнесла Жанет. — А на тебе ни царапины.