Правда не знаю — в чем.

Глава 23. Баня турецкая, финская и русская в одном флаконе

— Ильяс приглашает в новоткрытую баню своего приятеля. Док, ты с нами? — спрашивает майор.

— Конечно. С таким запахом домой идти как-то не очень.

— Тогда тронулись, тут недалеко.

Ну да. Тут везде недалеко. По дороге узнаю, что новая баня — она сочетает русскую и турецкую. Насчет турецкой у меня пробел — ни разу не был, а русская после вылазки куда как приятна. Перед самим собой-то чего притворяться — жутковато было в ходе всей эскапады. Отвык. Не, так-то помнят руки, что делать, но автомат тяжеловат, сбруя к земле давит... Дня через три бы вошел в меридиан, а вот так сразу с ходу — понимаю, что отвык. И даже вид Блонды, которую не раз видел — а попугивал. И поневоле перед глазами то видео, где она лихо летает по окровавленным стенам умирающего коттеджа. Правда было и другое — уютное и теплое впечатление от того, что рядом проверенная компания и это как-то примиряло с тем, что мы вломились на чужую территорию, где все так же — как в начале Беды.

Видно, что сделано все только что и закончили вот буквально вчера. Очень чистенько, все новехонькое — и деревянная обшивка и мебель и купленные нами шлепки и простыни с полотенцами. И даже бассейн есть свой — маленький, три на три метра, вынесенный на улицу и огороженный вполне приличным забором. Умилила оружейная пирамидка в раздевалке. Примета времени.

Теплый душ после потного дня — маслом по сердцу. Что там дальше?

Русская парная вполне приличная и пока ребята по своим хитрым секретным обычаям доводят ее до ума — лезу в соседнюю комнатушку за такой же дверью из толстого стекла. Пар стоит до потолка, видимый и осязаемый. Впервые такое вижу. Тепло и приятно. В пару нахожу пару скамей. Не видно даже в метре толком. Единственно по ногам холодным воздухом несет, приходится поджать.

В отличие от ребят напарился и намылся я достаточно быстро. Отдуваясь, наливая себе из чайничка заварку — таких чайничков с разными вариантами чаев стоит шесть штук. Как раз из того, на который распаренный, но явно чем-то недовольный Ильяс указал. Можно доверять — чаехлеб он известный, не хуже Сереги и даже Енота, который за хороший чай душу продаст, если она у него есть, конечно.

— Чем недоволен-то? — спрашиваю я снайпера.

— А что, заметно — недовольным тоном бурчит он.

— А то!

— Плохо сделана турецкая баня. Только Еноту не говори, а то он, зараза бесхвостая, опять ехидничать начнет — тихо говорит Ильяс, убедившись, что его противника и преследователя за столом нету.

— А что плохо-то?

— Ну да считай почти все. Это ж от римских терм пошло, только с новым восточным колоритом. Вот, загибай пальцы: должно быть пять комнат-залов. Пять пальцев — пять комнат. Во всех — разная температура. В центре — парная. А еще комната для переодевания...

— Эта есть.

— Да. Но и в ней пол должен быть теплый, как и везде. А тут — нет обгрева пола. Вторая — чебек с «камнем для живота» — мраморной лежанкой. Такой тут вообще нет, а она нужна перед парной — ты лежишь, млеешь, пена горой, а потом массажист по всем мышцам и связкам проходит — вот тогда можно идти в третью! В парную. Тут в парной пар нормальный — но пол холодный, словно в русской. Нехорошо! Опять же после парной — обязательно зал должен быть, косметика то-се, уход за кожей окончательный помыв, бассейн и прочее. И последняя для кайфа — вот мы в ней сидим. Вот и считай — половины положенного нет. Ну для тех, кто не в курсе — сойдет конечно, как экзотика. Но — не то, не то. Но это между нами. Вот чай тут хороший и сладости добротные. Хотя, конечно, не в том объеме, что раньше у него бывали — он банями давно занимается. Но говорит, что глобализм и по восточным сластям прошелся бешеным слоном, толкует, что раньше в Ленинграде был специальный магазин «Восточные сладости» на Невском — так там чего только ни было. И шакер-пендырь и шакер чурек и всякая кос-халва и такие штуки, что я и не слыхал. А сейчас такого и нет вовсе, даже на Востоке. Ну может у саудитов или в эмиратах... Хотя вряд ли, как слышал. Разве что у принцев первого слоя...

— Ну да, унификация...

— Она самая, будь она неладна.

— Об чем толкуете? — плюхается на скамью напротив красный как рак Вовка.

— Об унификации...

— А ну да. А пива тут нету?

— Нету.

— Жалко. Ну наливай что ли, что есть?

— Тебе чай с гашишем или с опиумом? — вежливо спрашивает Ильяс.

— Ты серьезно? — не очень-то и удивляется Вовка.

— Ну так восточная же баня. Пива нету, вот замена — невозмутимо выговаривает Ильяс. Он к слову и в покер хорошо играет, рожу делает доской и индиффирентно сидит этаким степным идолом. Но я-то его давно знаю. И он со мной не очень себя контролирует. Я ж ему не жена и не партнеры по покеру. Может позволить.

— Тогда с гашишем. Давно хотел почувствовать себя ассасином — подмигивает Вовка.

Томный и расслабленный присоединяется Серега. Наливает себе в пиалу чай из другого чайничка, (он еще перед парной разобрался в каком что заварено, сняв крышки и вдумчиво понюхав содержимое).

И остальные подтягиваются. Приятно и истомно.

Хорошо. И даже без пива.

Одному Еноту не сидится.

— А что, Старшой — этот лайнер «Таллиннн» когда чистить будут?

— Ну вот ты неугомонный — с неудовольствием отмечает Ильяс.

— А почему нет? Почесать языки самое время, а с тобой ни о бабах, ни о выпивке. Раз нет досок для постройки сарая — переходим сразу к второму пункту повестки дня совещания нашего колхоза — постройке социализма.

Майор прихлебывает чай. Неторопливо спрашивает:

— Не терпится в игорный дом? Чтоб проиграть уж и жену?

Енот пожимает плечиками:

— А почему бы и нет?

— Тогда давай подойдем к вопросу системно.