Прищурив один глаз:

- «Военного консультанта» вам, говорите?

- Лучше военного инженера с завода – где оружие делают. Чтоб подсказал, если что…

Призадумался…

Конечно, можно направить в «Юпитер» - хоть одного, хоть десять «консультантов» с одного из трёх советских оружейных заводов. Хотя бы с самого ближайшего – с Сестрорецкого завода «Им. Воскова».

Однако, не будет ли ещё хуже?

И что он сможет подсказать?

Вот почему «в реале» пистолет-пулемёт ППС-43 не смогли освоить на оружейном заводе в Коврове, хотя и пытались?

Это можно понять, сравнивая ДП-27 с ППС-43 – совершенно разные технологии.

Первому нужны фрезерные станки и много ручной подгонки слесарями самой высокой квалификации – лекальщиков.

Второму – листогибочные станки, давильные пресса, оборудование для холодной штамповки и точечной сварки. Немного наладчиков высокой квалификации и…

Много-много, почти не обученной «лимиты».

И одно другим никак не заменишь!

Поэтому прибывшая группа специалистов с оружейного завода, приедет на завод «Примус», повертит носом – знакомясь с оборудованием и тут же его отвернёт:

«На этом? Оружие?! Да вы тут с ума посходили, товарищи! Это невозможно».

Им, шёпотом, искоса глядя на вездесущий портрет на стене, объяснят:

«Это не мы, это… Ну, сами понимаете».

А у самих в голове мыслишка:

«Видимо у товарища Сталина, действительно того… С головой что-то».

Специалисты, глядя в том же направлении:

«Даже, вот как? …Конечно, понимаем».

А про себя подумают:

«Долбо@б».

И у тех и других, настроение будет испорчено и работа будет идти на от@бись.

Мне это надо?

Да, никогда!

Что в таких случаях говорили Генри Форд, который в таких делах шурупил как никто другой?

А он говорил:

«Специалисты так умны и опытны, что в точности знают, почему нельзя сделать того-то и того-то, они везде видят пределы и препятствия. Если бы я хотел уничтожить конкурентов, то предоставил бы им полчища специалистов87».

А вот военный специалист – который знает что требуется от оружия в бою, товарищу Пожарову – не просто нужен, но и необходим. Поэтому глядя на Орден Красной Звезды на груди моего без пяти минут зятя, строгим официальным тоном:

- Товарищ Славин!

Тот, враз поняв что обеденный перерыв закончен и началась служба, соскочил и приняв стойку «смирно»:

- Слушаю, товарищ Сталин.

- Без отрыва от основных обязанностей, назначаетесь в кооператив «Юпитер» куратором от ГКТиО. Этот пистолет-пулемёт предназначен в первую очередь для экипажей боевых бронированных машин. И Вы, как бывший – имеющий боевой опыт танкист, должны активно участвовать в его создании. Вопросы имеются?

- Имеются, товарищ Сталин. Ленинград находится далеко от Москвы и если «без отрыва от основных обязанностей», то я не смогу бывать там часто.

Слегка насмешливо:

- А часто и не надо: слетал раз в неделю, проверил - как там идут дела, посоветовал что и улетел обратно ко мне на доклад. Ну, или товарищи кооператоры вызовут Вас по какому-нибудь, срочно возникшему у них вопросу…

У того, аж челюсть отвисла:

- «Слетал»? Я не ослышался, товарищ Сталин?

Понимаю ход его мыслей – сам бы в его годы думал бы совершенно в том же направлении:

Пролетая из Москвы в Питер, приземлился из-за какой-нибудь «неисправности» возле Селигера – где с первого апреля, в специальной школе для детей советской элиты будет учиться Светлана…

Сдвинув брови:

- Отставить неуставные вопросы, товарищ капитан госбезопасности! Диплом летчика у Вас есть, не хватает лётной практики. Вот и налётывайте! На У-2 до Ленинграда всего то пара-другая часов.

Глядя на его сияющее лицо, с завистью думаю:

«Эх, молодёжь! Мне бы твои годы…».

***

Около часа общался с ленинградскими кооператорами.

Решение об объединении артелей в крупный кооператив, они встретили хотя насторожено - но и без явного неприятия. Известие, что их ждёт крупный государственный заказ – восторженно. Насчёт же изменения в Уставе, то в этот раз удалось пробить лишь неограниченный приём рабочей силы, без права участия в управлении делами предприятия.

Этот вопрос, оказывается, давно назрел и даже перезрел.

Членами артелей по большей части являются высококвалифицированные специалисты, например – наладчики прессового оборудования и слесари-сборщики. Но на уже налаженном прессе или гибочном станке - работать могут и «пролетарии»: рабочие самой низкой - а то и вообще без квалификации. Лишь бы знали, что под пресс - руки и ноги совать нельзя, иначе будет «бо-бо»…

Последних же по старому Уставу артелей, должно быть не более двадцати процентов!

А это страшно тормозило развитие промышленно-кооперативного движения в СССР.

Насчёт же других моих предложений, ленинградцы обещали подумать и дать ответ через месяц…

Да хоть к осени, пока не горит.

Глава 15. Дорогой попаданец... Всё пропало!

Георгий Васильевич Тимофеев, ветеран ВОВ, танкист:

«Война делится на две категории: на плохую и хорошую. Это я как рядовой говорю. Плохая – это была до 1944 года. А после 44-го – хорошая. Почему? До 44-го мы не могли поднять головы! В небе всё время висела вражеская авиация. Все знали, что почти каждый день в 9 часов утра прилетает армада немецких «Юнкерсов» и начинает бомбить. Потом у них два часа перерыв на обед. После обеда повторяется тоже самое, и опять – пока не стемнеет».

Шумилин А.И. «Ванька-ротный»:

«Отдельный зенитный дивизион, как его называют 257 ОЗАД, прикрывает зад нашей дивизии, где расположен штаб и её командир — полковник Квашнин Александр Петрович. У нас никаких зенитных средств нет, и нам их не дают.

Говорят так:

«Будут бомбить — отбивайтесь винтовками! Если после бомбёжки в траншее останутся только мертвые, нам простят потерю рубежа и вас с лейтенантом под суд не отдадут. Мертвых не судят!».

Страх наползает на спины солдат…».

Внезапно как айсберг перед «Титаником» с ничего не подозревающим Леонардо де Каприо и его дефкой на борту, передо мной и моим планом дать нашей армии и флоту десять тысяч стволов 23-мм зенитных пушек к 22-му июня, всплыла довольно серьёзная проблема.

Сами то СЗВ-23-41, лафеты к ним и уже установки в сборе - выпускались по графику, хотя и с довольно большим процентом брака.

Но вот производство боеприпасов к ним…

Короче, грозила повториться «реальная» ситуация с 37-мм автоматической зенитной пушкой образца 1939 года (61-K), но ещё и вдобавок усугублённая количественно: последних перед 22-м июня - в войсках было всего менее полутора тысяч штук (544 изготовленных в 1940-м и 826 - за первое полугодие уже 41-го).

А этих же:

10 000 (десять тысяч, Карл, десять тысяч)!!!

Всплыл этот «айсберг» на отстреле первых ротных ТБА-23, когда я заметил: те - стреляли-стреляли сперва, аж в ушах заложило…

А потом всё стихло!

Сперва подумал – оглох и, сперва испугался: кому на хер нужен кровавый диктатор с дефектом слуха…

Потом кто-то рядом «помянул матушку» и, тогда я решил что это опять какая-то несправность или поломка. Однако, в тех случаях артиллеристы сразу начинали суетиться возле установок, звать на помощь констукторов этой «вундерваффли», чтоб их