– В некоторых местах есть залы и большие камеры, – говорит Каз. – Думаю, стоит начать с них.

Но мое внимание привлек четвертый уровень. В отличие от прямых туннелей наверху, проходы здесь змеевидные, а камеры больше похожи на чернильные кляксы, чем на подготовленные залы для добычи известняка. Может, на четвертом уровне находится сеть пещер?

– Как думаешь, что это такое? – спрашиваю я, указывая на толстую линию над пещерой, которая настолько глубока, что даже не указано ее окончание.

На стороне, где катакомбы изображены в разрезе, эта пещера выходит за край пергамента. Я переворачиваю карту, чтобы посмотреть на план этого места. Здесь толстая линия тянется черной полосой от одного конца пещеры к другому.

– Может, лестница, – предполагает Каз.

– Нет. Лестница выглядит вот так.

Я указываю на прямоугольник с линиями, изображающими ступени. А затем внимательно рассматриваю края темной полосы.

– Это может быть мост естественного происхождения.

Каз наклоняется ближе и прищуривается.

– Вот только он ведет в тупик.

– Верно, – подтверждаю я.

А затем замечаю крошечные надписи под полосой. Если бы не умение видеть в темноте, я бы не смогла разглядеть их, настолько они тонкие и маленькие. Но это символы моста, земли и полной луны. Символы Леурресс. Я переворачиваю карту и вижу точно такие же отметки у линии… А значит, это точно мост.

– Откуда у тебя эта карта?

– Не знаю точно. Но в библиотеке Бо Пале есть сундук, забитый картами. Мы используем их, чтобы продумать тактику наступления или обороны во время мелких стычек, которые постоянно происходят в Южной Галле. А примерно год назад я нашел ее, спрятанной в одной из старых карт. – Каз потирает шею. – Так, ты нашла что-нибудь, что может нам помочь?

Я прикусываю губу. Сегодня полнолуние. И именно этот символ нарисован рядом с мостом. Конечно, это не означает, что Аилесса будет там – Бастьен, да и она, вряд ли знают об этом месте, – но у меня появилось предчувствие, которое невозможно игнорировать. Такое же чувство появлялось всякий раз, когда Одива уверяла меня, что Аилесса мертва, а я понимала, что она лжет. И теперь мне нестерпимо хочется попасть на этот мост.

– Да, – отвечаю я.

И как только слово слетает с моих губ, из леса появляется серебристая сова и пролетает мимо меня. У меня на лице появляется улыбка – ведь, значит, я права, – но затем она сворачивает не туда, где находится вход в катакомбы, а в другую сторону. Может, есть другой путь к мосту?

– Покажи мне, – говорит Каз.

Но как только я тянусь к карте, чтобы указать на мост, до меня доносится топот сапог. Топот множества людей. Я тут же хватаю Каза за руку.

– Сюда идут.

Он хмурит брови.

– Откуда ты знаешь?

Я встряхиваю головой от нервозности и волнения. Всю жизнь мне твердили, что нельзя, чтобы кто-то из людей, помимо моей famille, меня видел.

– Нужно спрятаться.

– Нет, подожди. Все в порядке. – Каз поворачивается к дороге, ведущей из Довра, и из-за поворота появляются девять человек в форме. – Это солдаты из моего отряда, – объясняет он. – Все хорошо, Сабина. Им можно доверять.

Я внимательно рассматриваю каждого из прибывших. У мужчин есть не только фонари, как у Каза, но и несколько видов оружия. И это вызывает у меня еще большее недоверие.

– Зачем они пришли?

– Чтобы спасти Аилессу. – Он хмурится, явно недоумевая, почему мне это так не нравится. – Ее похитили три человека, но их может оказаться и больше. И хотя я прекрасно умею фехтовать, но все же не настолько самонадеян. Так что нам понадобится вся помощь, которую мы можем заполучить.

– Нет, они не могут пойти с нами, – мой голос звучит резче, чем мне хотелось. – Я на это не согласна.

Не хватало еще, чтобы с десяток вооруженных мечами мужчин наблюдали, как Аилесса убивает их друга, или, что еще хуже, помешали ей.

Каз скрещивает руки на груди.

– Ты хочешь спасти Аилессу или нет?

– Конечно, хочу, но ты и сам должен понимать, что толпа солдат помешает нам застать их врасплох.

– Неожиданное нападение не поможет, если мы окажемся в меньшинстве.

Я сжимаю руки в кулаки.

– Да мы поднимем такой шум, что они узнают о нашем приближении заранее. И вполне могут убить Аилессу еще до того, как мы ее найдем.

Каз вздрагивает, услышав слово «убить». Его солдаты приближаются к мосту. Он вздыхает и проводит рукой по волосам.

– Где ее держат, Сабина? – Каз переводит взгляд на карту. – В том месте, похожем на мост?

Я поджимаю губы и отвожу глаза.

– Нет… в последний раз, когда я ее видела, она находилась на первом уровне катакомб. Но ты видел, сколько там туннелей? Тебе понадобится не один день, чтобы найти Аилессу. И не факт, что за это время ее не перепрячут куда-то еще.

Он смотрит на меня.

– И что ты предлагаешь?

– Мы пойдем вдвоем. – Я расправляю плечи. – Но я не скажу тебе, куда именно, пока мы не доберемся туда. И не возьму тебя с собой, если ты собираешься тащить еще и их. – Я киваю в сторону его солдат.

Каз переминается с ноги на ногу.

– Предлагаю пойти на компромисс. В конце концов, мы преследуем одну цель.

Не хочется это признавать, но он такой же упертый, как я. Мы можем спорить тут часами, а можем попытаться договориться. Вот только даже с учетом костей благодати мне не одолеть девятерых солдат, чтобы схватить Каза.

Я вновь перевожу взгляд на карту и замечаю зигзагообразную лестницу рядом с мостом. Она ведет вверх, минуя все уровни катакомб, до самого выхода на поверхность. И, судя по всему, он находится примерно в пяти километрах отсюда.

– Попроси своих людей слегка отпустить нас вперед, когда мы доберемся до катакомб. Необходимый нам вход находится недалеко от конечной точки, – добавляю я, не указывая его на карте. – Это даст нам время оценить обстановку и понять, действительно ли нам нужна помощь.

Он хмурится.

– Или оказаться в меньшинстве и умереть от рук похитителей.

Я пожимаю плечами и выпрямляюсь.

– Я готова пойти на этот риск, чтобы защитить Аилессу. А ты?

Каз задумчиво потирает щеку.

Солдаты добираются до моста, и я переступаю с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно среди такого количества мужчин, ведь всю мою жизнь меня окружали лишь женщины.

Молодой мужчина с коротко стриженными волосами делает шаг вперед, словно хочет что-то сказать Казу, но затем замечает меня, и его брови поднимаются вверх.