Грохот, пыль, дымивспышки света сделали своё дело, поэтому первое, чтоуслышал оперативник, былдикий вопль Кристины:

–Янехочу! Незабирай меня!

–НашГосподин явился!– взвыл Шумахер.

–Идите на …!– отозвалась перепуганная Ангелина.

–Стоять!

–Лежать!

–Никому недвигаться!

Кристина вскочила изаметалась позалу. Шумахер пал ниц перед ухмыляющимся козлиным черепом.

–Уйдите все!– верещала Ангелина, обхватывая руками голову.– Уйдите все на …! Нетрогайте меня! Уйдите!

Итолько Бочка, ксвоему собственному удивлению, сохранил ясность мысли. Онначетвереньках добрался достены, укоторой они сШумахером оставили одежду, нащупал телефон ибыстро написал: «Явполиции! Выручай!» После чего бросил телефон наджинсы, встал наколени иподнял руки, показывая, чтонесобирается оказывать сопротивление.

* * *

Принадлежащий Кейну дом непоражал воображение, новыглядел добротно, достойно, вовсяком случае, именно таким казался сулицы– если смотреть через забор. Через высокий глухой забор, совсех сторон закрывающий участок отпосторонних глаз. Ивдоль которого были установлены неприметные видеокамеры.

«Сразу видно– человек небедный, заботится обезопасности…»

Камеры Феликс обнаружил только потому, чтоискал их опытным взглядом, медленно проходя попротивоположной стороне улицы. Искал, заметил иостановился так, чтобы рассмотреть участок Кейна, непопадая взону их действия. Отыскать нужную точку оказалось непросто, ноВербин справился. Ивнимательно осмотрел участок ипостройки.

Дом стоит вглубине, ближе кдальней стороне, примерно посередине. Слева пристроен гараж, соответственно, ворота икалитка– слева. Отних, судя повсему, ведёт дорожка кгаражу икрыльцу. Накалитке старая табличка: «Охраняется вневедомственной охраной». Логично, учитывая, чтохозяин подолгу отсутствует. Домодноэтажный, повсей видимости, старый, дедом построенный, ато ипрадедом, нокрыша новая, азначит, можно предположить, чтоисам дом отлично отремонтирован. Наверняка комфортный внутри. Однако Феликс всёравно немог понять, зачем Кейн его сохранил. Онуже плотно переехал вМоскву, обзавёлся недвижимостью. Компания наверняка готова оплачивать ему хороший отель навремя командировок, зачем тратиться насодержание дома?

«Илиты сентиментальный?»

Возможно? Вполне возможно. Квартиру вмногоквартирном доме продал, адом оставил. Всё-таки дом– этодом, онназемле стоит.

«Ладно, поговорим– выясним… Если, конечно, ввыяснении этого нюанса будет хоть какой-то смысл…»

Вдвух окнах горит свет, значит, внутри кто-тоесть, иВербин искренне надеялся, чтохозяин, ане арендаторы. Аещё надеялся, чтохозяин встретит его трезвым, поскольку пятничный вечер этого отнюдь негарантировал.

–Начинаем,– пробормотал Феликс. Оннабрал номер Кейна, который узнал иззаписной книжки Рины, выслушал: «Абонент внастоящее время необслуживается», неудивился, подошёл ккалитке инадавил накнопку интеркома. Ответили несразу, ноответили.

–Да?– прозвучал вдинамике приятный мужской голос. Приятный ещё итем, что, кажется, трезвый.

–Добрый вечер.

–Поздний вечер.– Мужчина ответил негрубо, ночётко дал понять, чтовремя длявизита выбрано несамое подходящее.

–Прошу прощения, нораньше заглянуть немог,– вежливо извинился Вербин.– Яищу Дмитрия Леонидовича Яковлева.

–Покакому вопросу?

–Этовы?

Феликс знал, чтоэтим уверенным ответом сдаёт себя спотрохами, носпециально построил фразу именно так, поскольку несобирался объясняться синтеркомом.

–Да,– помолчав, сказал мужчина.– Этоя.

–Меня зовут Феликс Вербин, майор полиции.– Отом, чтоон изМосквы, Феликс решил пока умолчать.– Мненужно задать вам несколько вопросов ободной очень старой истории.

–Насколько старой?

–Больше десяти лет прошло.

–Действительно старая.

–Жернова правосудия крутятся медленно, нонеотвратимо.

–Ну, чтоже, выменя заинтриговали. Проходите.

Замок щёлкнул, иВербин открыл калитку.

Участок оказался небольшим, облагороженным ровно настолько, чтобы невыглядеть запущенным. Логично, учитывая, чтоКейн появляется нечасто ине располагает временем наполноценную заботу охозяйстве. Домже действительно качественно отремонтирован. Снаружи. Потому что внутрь Феликса непустили.

–Давайте посидим здесь,– предложил Кейн, указывая налавочку.– Вечер тёплый, ия заодно покурю. Яне курю вдоме.

–Судовольствием.

–Покурите судовольствием?– уточнил Кейн.

–Ипокурю тоже.

–Сейчас все бросают.

–Ивезде запрещают,– вздохнул Феликс.

–Вижу, выпонимаете, чтояимею ввиду.

–Невсе способны отказаться отдурной привычки.

–Ябы сказал, чтоневсе хотят,– уточнил Кейн.– Кто-то неспособен, согласен, номногие нехотят.

–Итут вы правы.

Они уселись налавочку, рядом, так, чтоуВербина небыло возможности видеть лицо собеседника, закурили итолько после этого Кейн небрежно полюбопытствовал:

–Янерасслышал, покакому вы вопросу.– Спросил тоном человека, настолько уверенного всвоей законопослушности, чтодаже поздний визит полицейского невызвал унего ничего, кроме лёгкого интереса.

–Нотем неменее, меня пустили,– дружелюбно заметил Вербин.

–Яживу один илучше коротать вечер счеловеком, чемстелевизором,– ответил Кейн.– Телевизор, знаетели, надоедает.

–Яподнего засыпаю.

–Ятоже.

Они рассмеялись.

–Меня зовут Феликс Вербин, я– майор полиции.– Пауза.– Московский уголовный розыск.

–Далекоже вас занесло.

–Явотпуске.

–Тогда чему обязан?

–Моей профессиональной деформации.

–Какинтересно.– Кейнизобразил налице сочувствие:– Ноизвините, ничем немогу помочь– яне психолог. Илитакими проблемами занимаются психиатры?

Он несобирался оскорблять собеседника, иФеликс охотно поддержал шутку:

–Аведь вы были моей последней надеждой.

–Ктоже меня рекомендовал?

Вопрос был сподтекстом, поэтому отвечать нанего Вербин несобирался. Имедленно протянул:

–Профессиональная деформация– очень забавная штука…– Ипосмотрел насигарету.– Впрошлое воскресенье яс друзьями отдыхал наОльхоне.

–Завидую. Давно там небыл.

Замечание было брошено вскользь. Седва различимой грустью. Ипрозвучало очень искренне.

–Япобывал впервые.– Вербин нестал затягивать разговор упоминанием отом, чтовпервые– несколько лет назад, зимой.– Итак совпало, чтомоих друзей… онитоже служат ворганах… моих друзей вызвали намыс Рытый– тамобнаружили труп.