— Как я пойму, что она говорит, эсэмэски тебе же приходят?

— Мне тогда нужно приехать перенастроить ошейник и приложение тебе установить.

— Конечно, когда?

— Вечером.

— Вечером я не могу, у меня важная встреча.

На этих словах Фрейя оторвалась от процесса поедания сосиски и жалобно мяукнула.

— Что? — обратилась я к Радмилу.

— Какая еще важная встреча? Важнее меня? — перевел он.

Я задумалась. Перед глазами плавал образ Владислава.

— Давай завтра. Я сама приеду, когда скажешь и куда скажешь!

— Идет, приезжай в отделение после обхода, и сделаем все!

— Буду, — пообещала я и отключилась.

— Завтра, Фрей, завтра! Сегодня Владислав! Все у нас с тобой будет хорошо.

В ответ она замяукала без остановки.

«Интересно, что сейчас там читает Радмил? Так он всю информацию знать будет, надо срочно на меня оформлять контакт».

Я открыла чемодан, разбирать его не было настроения, забрала туалетные принадлежности и удалилась в ванную. Настроение было великолепное, я жила предвкушением встречи. Включила музыку и погрузилась в ванну.

— Божечки мои! И это называется «все у нас будет хорошо!» — завопила я на всю квартиру, когда вышла из ванной.

Квартира была в полном разгроме.

«Меня мать убьет, — была первая мысль, вторая: — Не убьет, она вряд ли вернется в свою «халупу» из роскошного дома на берегу океана».

— Выходи, я не буду ругаться.

Но Фрейя не спешила показываться мне на глаза.

Я растерялась, оценивая размеры бедствия. Присев на краешек дивана, огляделась. Все, что стояло на столе и полках, было скинуто на пол и разбито. На тюле, который мама купила недавно, сокрушаясь о его дорогой цене, зияла огромная дырень. Даже плафон бра над диваном она умудрилась как-то кокнуть. А вот лампа Людовика осталась цела и невредима.

— Я понимаю, что ты это сделала не на пустом месте, — сказала я как можно громче, так как Фрейя не выходила из своего укрытия, — виновата, знаю, но чтобы уж так жестоко мне отомстить… не ожидала от тебя.

«Мяу», — все из-под того же дивана подала голос кошка.

Посчитав, сколько времени прошло с момента нашего с Радмилом разговора, я не стала ему звонить, скорее всего, он был до сих пор на операции.

Тогда я взяла совок, веник, тряпки и принялась убирать.

В момент уборки я обнаружила еще какашки на спинке дивана и большую лужу в углу.

Закончив с уборкой, я позвонила Радмилу. Как только он взял трубку, я спросила:

— Что произошло?

С одной стороны, я продолжала испытывать некий скепсис по поводу этого волшебного чудо-устройства. «Как, интересно, проверить, что ошейник переводит верно?»

— Осложнение и, как всегда, непредвиденное. Острая сосудистая недостаточность, коллапс называется.

— Коллапс — это у меня! Она перевернула весь дом вверх дном, нагадила на диван, порвала дорогущие новые шторы!

— Ты о Фрейе… сейчас почитаю, что пришло.

Я терпеливо ждала.

— Теперь я довольна! И вот теперь действительно все хорошо!

— Она так думает?

— Ага.

— Жуть.

— Спроси у нее, теперь она тебя простила?

Я села на колени, заглянула под диван, там светились два зеленых глаза.

— Фрейюшка, ты простила меня? Не будешь мне больше гадить, то есть мстить?

Фрейя молчала.

— Не отвечает, молчит, — доложила я Радмилу, — а я ее еще сосисками угощала…

— Думает, значит, решает, — предположил он, — а мысли ошейник еще не может читать… Оставь ее в покое. Она под диван забилась?

— Да.

— У нее стресс.

— Это у меня стресс.

— Помиритесь, уверен. До завтра, мне надо идти к пациенту.

— Хорошо, Фрейя, — обратилась я под диван, после того, как отключила звонок, — обижайся сколько хочешь, а я буду собираться на свидание к Владу.

Глава 42

Преображение

К вечеру я готовилась особенно тщательно. И не то чтобы я хотела произвести на бывшего жениха сногсшибательное впечатление, просто мне сегодня хотелось выглядеть как-то по-особенному.

Я долго рассматривала себя в зеркало, думая, что бы я могла поменять в себе?

«Может, купить линзы и сравнять по цвету глаза, как советовал Аркаша? Но тогда я потеряю свою индивидуальность». — Этот вариант я отмела.

«Может, мне сделать модную стрижку? Но у ведьмы вся основная сила в волосах, чем они длиннее, тем силы больше». — Этот вариант я тоже отставила в сторону.

Отложив пока идею смены образа, я открыла чемодан и закричала так, что затряслись стены.

— Это уже слишком даже для тебя, Фрейя!

Все купленные мной в Испании новые вещи были отмечены моей кошкой. Точнее, вещи выбирала я, а оплачивала покупки мама. Она с легкостью распоряжалась карточкой вновь испеченного мужа. «Доченька, это совершенно нормально, что Казимиро тратит деньги на меня и моих детей, в конце концов, он ваш отчим теперь», — безапелляционно реагировала мать на мои протесты насчет наших покупок.

Зло хлопнув крышкой чемодана, я полезла в шкаф и выбрала пусть и не новый, но вполне презентабельный белоснежный брючный костюм.

Достала бежевые туфли на высоком каблуке и такую же бежевую сумочку. Одевшись, я сделала селфи и отослала Вике. Через мгновение она уже звонила.

— Прилетела и не позвонила… противная… Ни одной фотки за весь отдых, а теперь присылает себя, всю в белом!

— Викусик, каюсь, прости! Выключила телефон, чтоб не дергаться на каждое сообщение в надежде, что это Владик! Я очень соскучилась!

— Я все равно обиделась, и это не заглаживает твоей вины. Буду мстить!

— Особо не старайся, Фрейя это уже сделала и за себя, и за тебя!

И рассказав ей про выходку кошки, про ошейник и про то, что Радмил навел идеальный порядок и накупил продуктов, спросила.

— А какие у тебя новости?

— У меня дурдом, Феня! Завал полный по работе, интриги и борьба за место под солнцем. Дети заброшены, муж забыт, и все втроем закатывают мне сцены — мол, какая я негодная мать и жена. Фотки-то есть у тебя?

— Ага. Мне мама переслала со свадьбы и меня немного тоже.

— Давай теперь мне все перешли. Страшно любопытно! Фаине Викторовне уже за пятьдесят, а замуж лихо выскочила.

— Я тебе больше скажу — не только лихо, но и удачно.

Я рассказала подруге о том, какой прекрасный и замечательный человек Казимиро, и про его чудесный дом, и про Гарачико.

— Вот мамуле свезло, а тут самой приходится горбатиться на благосостояние своей семьи. А они еще и недовольны. Никакой благодарности. Но ты знаешь, странное дело, меня с должности уже могли бы давно снять, на нее очень метит сынок нашего президента, но… невероятно… не снимают, хотя у меня